- Мертвая волшебница! - вопила белокурая девушка. - Это она!
Несколько секунд компания занималась паническим метанием вокруг костра. Затем кто-то догадался предложить:
- Скорее! Бежим в домик!
И подростки, подвывая от ужаса, бросились к своему единственному убежищу.
Сказитель бежал последним. От страха у него едва не отнимались ноги, а вышедший из-под контроля сфинктер на каждом шагу выпускал наружу то газы, то начинку. Парень твердил себе, что этого не может быть. Просто не может, и все тут. Он же сам выдумал эту мертвую волшебницу. Откуда же, в таком случае, она взялась?
Уже оказавшись в дверях домика, он еще раз обернулся, очень надеясь, что это был морок, и жуткое чудовище исчезло. Но чуда не случилось. Мертвая волшебница уже шла по прибережному песку. Она как раз поравнялась с их брошенным костром и подняла голову. И под мокрыми волосами сказитель разглядел ее лицо. И в тот же миг начинка полезла из него неудержимым потоком. Потому что у этой женщины было серое лицо покойницы, черные губы и глаза, горящие потусторонней злобой. Парень так и застыл в дверях, удобряя порог. Он бы так и остался на месте, если бы руки друзей не схватили его и не втащили внутрь. А затем дверь захлопнулась, и один из приятелей с третьей попытки заложил ее засовом.
В домике царила паника. Один из парней, оказавшийся самым стойким и хладнокровным, бросился искать гвозди и доски, торопясь заколотить единственное небольшое окошко. Остальные не только не помогали ему, но и активно мешали, путаясь под ногами и оглашая избушку воплями. Белокурая девушка забилась в угол и рыдала. Один из парней зачем-то полез под кровать, наивно рассчитывая найти там спасение от загробного монстра. Сказитель прижался спиной к стене и безуспешно пытался прийти в себя. Что это такое? Что они увидели? Неужели это все взаправду?
Тут к нему подскочил хладнокровный приятель, влепил сочную пощечину и закричал прямо в лицо:
- Где гвозди? Гвозди где, дурак?
Сказитель не сразу понял, чего от него хотят. Затем попытался вспомнить. Это было непросто. Мысли путались от страха. Наконец, он сообщил о том, что гвозди, как и все инструменты, находятся в ящике за печкой.
К счастью, в домике нашлись и доски. Вдвоем они успели прибить две из них, частично заблокировав оконный проем, когда услышали скрип половиц на крыльце. Все тотчас же затаились, прекратив издавать любые звуки. Смолкли рыдания, всхлипы, и только из-под кровати доносился дробный стук зубов.
Утекла минута. Ничего не происходило. Тогда хладнокровный юноша дерзнул совершить отчаянный подвиг. На цыпочках он подкрался к двери, и осторожно прижал ухо к ее поверхности. Он прислушался, стараясь уловить снаружи хоть какие-то звуки. Точнее, боясь уловить их. Ему, как и прочим, хотелось, чтобы это нечто, вылезшее из озера, убралось восвояси.
- Все тихо, - повернувшись к остальным, прошептал храбрец.
- Наверное, она ушла, - пропищала белокурая девушка. - Да ведь? Да? Ушла?
В этот момент в дверь постучали снаружи. Постучали довольно вежливо, но от этого звука подростки чуть не отдали богу души. Снова началась паническая истерика, рыдания и разбрызгивание начинки. Вторая девушка вдруг завопила, срывая голос:
- Уходи, мертвая волшебница!
Вдруг со звоном вылетело оконное стекло, и внутрь домика просунулась рука. Притом, как успел отметить чуть живой от ужаса сказитель, рука отнюдь не женская. Эта лапа начала слепо шарить, сжимая и разжимая пальцы, словно пыталась поймать живого человека и вытащит его наружу. Девушки визжали, парни вопили. Даже самый храбрый из них, тот, что пытался заколотить окно, поддался панике и тоже полез под кровать.
И тут в сказителе проснулся героизм. Хлюпая наполнившей сапоги начинкой, он бросился к печке, схватил кочергу, а затем обрушил ее, словно меч, на торчащую из окна руку. Таким ударом можно было без труда раздробить кости, но жуткая лапа преспокойно пережила попадание, а снаружи даже не донеслось болезненного вопля. Что было, в сущности, логично. Мертвые едва ли были способны испытывать боль.
Еще дважды сказитель ударил руку кочергой, прежде чем та исчезла.
- Оно ушло, да? - пропищала белокурая девушка.
Все вновь притихли и прислушались. Крыльцо больше не скрипело, не было слышно ни звука шагов, ни иных признаков чужеродного присутствия. Но едва сказитель собрался сообщить, что монстр, должно быть, оставил их в покое, как над их головами раздался треск и хруст ломающейся кровли. Что-то забралось на крышу и пыталось пробиться сквозь нее. Гадать о том, кто именно ломится к ним в гости, не приходилось.