После того как Джеф оставил Шелби у ее двери, она не сразу легла, решив сначала проверить, всели готово на завтра. Платье ее было восхитительно, сшитое из четырех разных видов нежнейших кружев. Фату ее будет придерживать небольшая изящная диадема, принадлежавшая седьмой графине Сандхэрстской. И наконец, Консуэло подарила ей чудесное парижское белье, чтобы Шелби надела его под свое свадебное платье. Осматривая свадебный наряд, она вдруг услышала звук отъезжающего автомобиля. «Кто бы это мог быть?» — подумала она. Подбежав к окну, Шелби отдернула занавески и смутно различила силуэт мужчины, по всей видимости, Чарльза Липтон-Лайенза, выезжавшего на тарахтящей машине на длинную, залитую лунным светом подъездную аллею.
Она тотчас же встревожилась, из-за Вив. Может быть, у них что-то случилось? Может, ей нужно пойти пожелать ей спокойной ночи? Они могли бы в последний раз поболтать перед сном в постели, как они делали это каждую ночь, когда вместе жили в палатке.
Шелби, уже открыла было дверь, как вдруг призадумалась. Может быть, Вивиан уже спит. Ведь уже почти час ночи, и все они устали. Или же они с Чарльзом наслаждались друг с другом, и теперь она с упоением вспоминает об этих чудесных минутах.
«Не будь такой настырной!» — укорила себя Шелби. Но что это за запах? Без всякого сомнения, пахло дешевым, крепким табаком, и ее носик сморщился. В следующую секунду она уже поняла, что это Барт Кролл. Это казалось бессмысленным, но Шелби знала. Она выключила у себя свет и ждала, прислушиваясь. До нее долетели голоса. Дверь Вивиан распахнулась, и Шелби уловила слабый, кисловатый несвежий дух, явно исходивший от Барта.
О Господи, Вив, бедняжка! Слезы сострадания обожгли ей глаза, но плакать сейчас было некогда. Она застыла, глядя в приоткрытую дверь, как Кролл появился в коридоре с масляной лампой в одной руке, другой, волоча за собой Вивиан.
Шелби подождала, пока они не завернули за угол в конце коридора, потом наклонилась, шаря в темноте под кроватью. Под ней она хранила свое оружие из шоу «Дикий Запад». Это по большей части были ружья или короткие, с обрезанным стволом, винтовки; полковник Коди считал, что стрельба на дальние расстояния слишком опасна при таком скоплении народа. Однако у нее по-прежнему был ее винчестер, с которым она тренировалась на ранчо. Сжав губы, она решительно зарядила винтовку и, сунув, запасные патроны в карман, выскользнула за дверь.
Имение Сандхэрст было настоящим лабиринтом из коридоров и переходов, но, к счастью, за Бартом Кроллом тянулся зловонный след, не дававший ей сбиться с пути. Она шла уже через последние комнаты для гостей, когда одна из дверей неожиданно распахнулась, и это так напугало Шелби, что она подумала — у нее разорвется сердце.
— Что, ради всего святого, вы здесь делаете? Что происходит?
Это была Эдит в своем роскошном, украшенном лентами и кружевом пеньюаре. Ее длинные, белые волосы, заплетенные в косы, спускались ей на грудь.
— Что-то случилось, не так ли? Почему у вас в руках это ужасное ружье?
Шелби тотчас же толкнула ее обратно в комнату и закрыла дверь.
— Ради Бога, тише! Ваше вмешательство неуместно сейчас, ваша светлость! Здесь в замке находится человек, который всем нам желает зла. Вам нужно оставаться здесь и сидеть очень тихо, пока я… не избавлюсь от него.
— Но… это немыслимо! Вы не можете этого сделать! Нужно позвать Джеффри…
— Комнаты Джефа внизу. Этот мерзавец, пробрался в спальню Вивиан, которая рядом с моей, и держит ее заложницей. Джеф не может ни услышать нас, ни помочь, вам придется довериться мне.
Шелби снова приотворила дверь, потом обернулась к своей оторопевшей будущей свекрови:
— Вам придется признать: может быть, это не так уж и плохо, что я умею метко стрелять. Я сейчас лучше всех подхожу для этого, — пожалуй, даже лучше, чем Джеф.
Она не могла больше терять времени на пререкания с Эдит, а потому просто вышла и закрыла за собой дверь, жалея, что не может запереть вдовствующую герцогиню в ее комнате. Решимость и гнев все сильнее овладевали Шелби; она шла по запаху зловонной цигарки Кролла к небольшой дверце — она узнала в ней ту, через которую они с Джефом выходили с галереи над большим холлом.
Сердце ее сильно забилось. Сквозь тяжелую дверь до нее доносился надтреснутый голос Барта, без сомнения унижавшего и оскорблявшего ее милую, прекрасную Вивиан. Повернувшись, Шелби отыскала ближайшую лестницу и спустилась на первый этаж. Массивные двери в громадный холл были открыты; за ними она увидела отблески пламени от лампы, игравшего на деревянных, обшитых панелями стенах.
— Ну что, с чего начнем, а, Вив? — хрипло пробормотал Барт. — Может, прямо отсюда, с галереи?
Он дернул за галстук, стягивавший ее запястья, таща ее за собой вверх по ступеням. Глаза Вивиан были закрыты, а кляп заглушал ее плач.
На верхней ступеньке, к неописуемому ужасу Шелби, он поднес пламя лампы к перилам, огораживающим галерею. Огонь медленно занялся и начал распространяться, озаряя портреты Эндрю и Мишелин и их семьи.
— Ну как, нравится тебе огонек? — спросил, он Вив. — Помнишь ту ночь, когда погибли все твои близкие — как они кричали…
— Ну, все, мерзавец… — шепнула про себя Шелби. Прислонившись к косяку, она вскинула винтовку и прижала приклад к плечу. Однако в тот миг, когда она взвела курок, голова Барта дернулась. Он потянулся за своим пистолетом, озираясь в полумраке и всполохах пламени в поисках своего врага.