– И?
– И ушла, – прогудел Эдди. – Дура она была. Полная.
– Была?
– И осталась. Я так думаю, – вилку Эдди положил рядом с фарфоровым блюдом. – На деле сбежала. Взяла в сопровождение двух невольников, няньку да отправилась искать приключений.
– Уильям вернул её.
– Вернул?
– Еще до того, как судья созвал… желающих погулять в долине. Самолично явился, – леди Элизабет сцепила тонкие пальцы. – И девушку привез, и невольников, и няньку. После долго беседовал с судьей Смитом, и на следующий день Нэнси отправили в Бристон, к тетушке.
– Но почему…
– А зачем? – в глазах леди Элизабет таилась бездна терпения, без которого в этой глуши, кажется, было не выжить. – Что он получил бы с ней, кроме проблем? Смит злопамятен. А война никому не интересна. Главное, что после того машманы стали показываться в городе. Нечасто, да, но… впечатление произвести они умели. Женщины в темных платьях. Мужчины, которые не пьют, но с оружием. Они стали торговать. Виски. Звериные шкуры. Вяленая рыба. Змеиный яд опять же. А судья Смит довел до всех, что не стоит задирать хороших людей. Потом к ним ушла Веселая Мэри, решив начать новую жизнь…
…о старой Чарльз догадался по имени.
– …и объявилась весьма скоро, стала рассказывать подругам о том, до чего неплохо там живется. О доме, о муже. В общем, еще несколько девушек решили переменить судьбу, что вызвало некоторое недовольство. Однако вновь же, Уильям счел нужным разрешить конфликт.
– Забашлял.
– Выкупил, Эдди. Или, правильнее будет сказать, закрыл долги. И заявил во всеуслышание, что община будет рада принять любого, однако сперва этот человек должен или решить свои дела в миру, или же обратиться к Уильяму за помощью, а тот, в свою очередь, подумает, стоит ли связываться.
Хитрый, засранец.
Чарльз весьма себе сомневался, что этот самый Уильям так просто брался спасать всех.
– К слову, после этого ни Мэри, ни её подруги в городе больше не появлялись, с чего пошли слухи, что жить среди машманов не так и хорошо. Во всяком случае, я не слышала, чтобы кто-то еще ушел к ним. Хотя порой в городе и появлялись молодые пары, которые вскоре исчезали на дороге в Змеиный дол.
Как Августа.
Чарльз закрыл глаза, силясь справиться с болью и страхом. И совестью, которая нашептывала, что он сам виноват. Не уследил. Не заметил. Не… и вообще сразу надо было ехать, а не слушать советчиков.
Напишет.
Вернется.
Куда ей деваться от семьи… выходит, что есть куда.
– Вам следует взять с собой Милисенту, – этот поворот беседы был, мягко говоря, неожиданным.
Причем, кажется, для всех, включая саму девицу, до того с преунылым видом ковырявшую пудинг.
– Уильям сильный маг. Очень сильный маг, – леди Элизабет снизошла до объяснений. – Вам, возможно, будет неприятно слышать, но… вы слабее.
Слышать было и вправду неприятно.
– Силу его в той или иной степени унаследовали все сыновья. Именно потому война – не то, что вам нужно. Проникнуть в долину незаметно, Эдди, тоже не выйдет.
– Но…
– Это весьма… специфическое место. По сути Змеиный дол – узкая лощина, которая возникла между горами. Маги несколько изменили её, расширили, однако естественная защита сохранилась. Ведут в долину несколько дорог. По одной можно добраться верхом и даже с фургоном, прочие же преодолимы для людей подготовленных. Но и перекрыть их столь же легко.
– Думаете, охраняются?
– Практически уверена. Уильям – человек очень осторожный. Изворотливый. Беспринципный. А потому самый простой вариант – просто объяснить ему свой интерес. И предложить сделку. От денег он не откажется.
Деньги, как подозревал Чарльз, старый засранец тоже получит, усилиями Бишопов… которые… надо бы у матушки поинтересоваться, не приходятся ли оные какой-нибудь родней Сассексам? Скорее всего, приходятся. Там, если копнуть, все друг другу в какой-то мере родня.
– А я зачем?
– Затем, деточка, что… условия могут быть разными. Уильям… – в руках леди Элизабет появилась серебряная ложечка, которая описала по столу полукруг. – Ко всему прочему Уильям болезненно самолюбив. Незадолго до смерти… моего супруга он появился в доме. Пришел предложить мне убежище. Дом, меня достойный.
Голос все-таки дрогнул.
– Он клялся, что оставит всех прочих жен, что, если пожелаю, оставит и долину. Обещал увезти меня в Бристон. Многое обещал…
– Вы отказались?
– Я была замужем, – это прозвучало так, что и тени сомнений не возникло: сколь бы неудачным ни было замужество, но брачные клятвы для леди Элизабет – не пустой звук. – Тогда… он сказал, что будет ждать. Что однажды я пойму, сколь нуждаюсь в нем. И тогда приду сама.