Ключицы, шея, влажная тропинка поцелуев к пышной, упругой груди. Горячей, невероятно потрясающей на ощупь. Ощущения будоражили, вызывая толпы мурашек по коже. Сосок во рту и брюнет медленно тянет его на себя, посасывая. Блондинка что-то едва уловимое простонала на выдохе. Она терялась в потоке ласк, которым сносил ее этот мерный, бархатный голос, запах мужчины, ее мужчины. Ради которого она готова на все. Его тепло, прикосновения, дыхание на коже… Тревога отступала, дыхание выравнивалось. Внизу все приятно и смущающе хлюпало, но мысли заняли чистейшая в своей природе эйфория и легкость.
Спускаясь рваными поцелуями ниже, Саске острым кончиком языка надавил на напряженный клитор. Наруко резко приподняла голову с сильнейшим порывом тела в спазме ниже живота. Парень между ее ног, полизывая чувственный бугорок, смотрел прямо ей в глаза. Страсть и желание во взгляде Саске, горели угольками самого Ада.
Это пик.
Словно прыгнуть с распростертыми объятиями в пропасть.
Нервный приглушенный вскрик и снова спазм мышц живота, провоцирующий сжаться. Задрожали ноги сжимая между собой брюнета.
Терпеть, едва хватало сил, да и внизу у Наруко все достаточно разогрето, чтобы медлить и далее. Пальцы в естественной женской смазке, член сочился своей собственной. Учиха снова остановился, прерывая ласку, на секунды давая передышку. Затем осторожно приподнявшись, двинул бедрами, приблизился. Головка ощутимо прошлась по половым губам. Раз, еще раз… стало ощутимо мокрей.
Едва головка прикоснулась к клитору, Кицунэ почувствовала как по позвоночнику бегут мимолетные разряды тока. Так, словно через нее Саске пропустил чидори. Встал дыбом каждый волосочек на теле. Девушка на миг испугалась, хотела отстраниться. Восприятие обострилось, но сильная, мощная воля тела, словно древнейшим инстинктом приказывала подчинится, отдаться. Остатками незатуманеного желанием сознания, она понимала, что сейчас случиться что-то непоправимое.
Учиха чувствовал накатившую панику девушки. Опускаясь ближе, тихо ответил на немой вопрос распахнутых в испуге лазурных глаз:
- Доверься мне. Все хорошо. Я обещаю, все будет хорошо, - потерся щекой о ее щеку, успокаивающим жестом.
Наруко словно ждала этих слов, этого жеста. Ее чувствуют, ее понимают.
Руки в отчаянии вцепились в простыню, которая не так давно прикрывала Саске. Все сосредоточилось там, внизу, где действуя отдельно от паники клубился огненный ком похоти и страсти, ввинчиваясь твердым желанием, намерением отпустить, но не сейчас.
Мужские крепкие бедра плавно качнулись, головка вошла внутрь. Учиха едва на упал на девушку от этих ощущений, подкосивших дрожью его тело. Но не входил дальше, он знал, что дальше будет боль. Он понимал, что эта девушка невинна и чиста, не осквернена еще этим миром.
Наруко испуганно вцепилась коготками в плечи парня.
- Он большой, нет… нет… не получится, - затрепыхалась она птицей в клетке. Крепкие руки схватили запястья. Сдерживая, не давая сделать еще больней себе же.
- Тш-ш-ш. Тихо. Все хорошо.
Это чертово слово - “хорошо”. Оно само срывается с губ. Нет, он обманывает. Ей сейчас будет больно, а он лишь хотел сгладить этот момент. Отвлечь. Отстрочить.
Саске только сейчас подумал, что поторопил события, не учел факты. Но отступать некуда, да и не сможет он. Слаб. Неимоверно слаб перед ней, перед соблазном этого потрясающего тела под ним.
Мгновенно сбросившее паутину страсти сознание девушки, тут же очнулось и заметалось в панике.
Либо сейчас, либо ничего не выйдет, понял Саске, чувствуя как сильно сжимают его зацелованные солнцем бедра девушки, то ли отталкивая, то ли прижимаясь.
Стремительный, сильный, властный глубокий поцелуй. Немного затянул, успокоил жертву. Получив туманный отклик, Саске прикусил губу девушки, как бы сдерживая и рывком вошел в нее, на всю длину.
Пронзительный крик, слезы из глаз, которые были тут же слизаны и зацелованы.
- Прости, прости… - шепот между извиняющимися поцелуями, - люблю тебя, очень сильно люблю тебя, только тебя. Моя хорошая, сладкая девочка. Прости меня.
Голос успокаивает обжигая дыханием кожу, боль отступает. Быстрая регенерация берет свое и отклик лишь пощипыванием там, где раньше и болеть то не могло.
- Прости, прости, - любимый, да, именно любимый голос, как колыбельная нежит. Просит. Ласкает.
Освободившиеся руки, в панической дрожи хватаются за крепкие плечи парня, соскальзывая по вспотевшей коже.
Напряжение гремит в висках и мышцах. Он долго так не протянет.
Поцеловав еще раз успокаивающе бьющуюся жилку на шее девушки, стараясь причинить минимум боли, обнял и качнувшись вперед, резким движением толкнулся в девушке. Уж лучше так, чем долго мучить.
Наруко снова вскрикнула, скорее от неожиданности и новизны ощущений. Саске продолжал ее бережно обнимать как наиважнейшее, и целовать куда дотянется.
Еще один толчок, и еще одно “прости” в губы.
Уже ничего не вернуть и не остановить. Процесс запущен, но ни один из двоих, на белоснежной постели не жалел.
Член Саске, который казалось стал еще больше, с трудом двигался меж тесных стенок влагалища, не учитывая большое количество смазки. Узко, горячо, мокро. Крышесносные ощущение помутняли рассудок парня, провоцируя вдалбливаться в это тело, втрахивать в мягкую постель. Что он бы и сделал будь на ее месте другая. Но с Наруко, нет, не так сейчас. Только нежно.
Сопротивления ослабли, поцелуи окрепли. Делая еще один, более мягкий толчок, Саске выдохнул едва ли не с облегчением, получив отклик в виде легкого движения бедер девушки на встречу. Выходя с влажным хлюпом, брюнет почувствовал как выгнулась спина девушки. Под поясницу проскользнула сильная рука, прижимая разгореченное девичье тело, ближе с крепкому мужскому. Приподнявшись, Саске осмотрел возлюбленную, которая представляла собой едва ли не произведение искусства которое достоин лицезреть лишь он.
Освещаемая лишь луной комната, создавала атмосферу способствующую случаю. Все в серо-голубых темных как сама ночь тонах. И Если Саске терялся в этих оттенках, выделяясь лишь неестественной бледностью кожи, мерцающей сейчас капельками пота. Он был словно частью это картины. Наруко же, заплутавший во мраке солнечный луч, смотрелась совершенно исключительно. Так, что захватывало дух. Разметавшиеся медовые локоны по белой постели, захватывая буквально все пространство своим далеко не блеклым сиянием. Нежная загорелая кожа, которую хотелось облизывать не только взглядом. Припухшие от поцелуев губы: целовать снова и снова, пока не закончится воздух в легких. Голубые глаза, смотрящие томно из под век обрамленных пушистыми ресницами.
Будто день и ночь встретились в этом союзе. Солнце и Луна.
- Моя, только моя. Наруко, - шептали губы покрывая любимое тело поцелуями.
От одного лишь осознания, что его член глубоко внутри этого совершенства… нет, не сейчас, рано.
Уткнувшись в роскошную грудь, дрожащими пальцами заскользил по спине, почувствовал как с плеч девичьи руки соскользнули на его волосы. Перебирая локоны, нежно, не торопясь.
И снова вогнал член до упора в эту жаждущую плоть. Едва держал себя в руках от желания. Лишь учиховская сила воли не позволяла уже сейчас обкончаться как мальчишке во время первого секса.
Бедра медленно набирали темп, так же усложняя контроль его инстинктов, которые едва ли не первобытной животной похотью рвали контроль в клочья.