— Полагаю, они не будут участвовать в параде, — сказала мама и указала на дверь.
Габриэль Киин, оборотень и альфа, стоял в актовом зале, бросая подозрительные взгляды на формальную обстановку. Его кожаная куртка и брюки резко контрастировали с убранством помещения, но его наряд считался броским по меркам оборотней.
Рядом с ним была его жена, Таня. Он высокий и широкоплечий, а Таня миниатюрная и утонченная. У него русые волосы, загорелая кожа и золотистые глаза. Она бледная и с темными волосами, у нее зеленые глаза, но проницательный взгляд, что противоречит ее размеру.
Оборотни стоят между людьми и вампирами по спектру смертности, имея более длительную продолжительность жизни, чем люди, но не вечную. Поэтому Габриэль и Таня постарели не так сильно, как люди, но не так, как вампиры. Время добавило легкие морщинки в уголки их глаз и вокруг ртов.
Они огляделись, заметили нас и направились в нашу сторону. И на то место, где они только что стояли, ступил сам принц волков.
Последние четыре года пошли Коннору Киину на пользу.
У него фигура отца и цвет волос матери. Его волнистые волосы практически черные и достаточно длинные, чтобы опускаться на весенне-голубые глаза. У него густые брови, сильная челюсть и ямочка на квадратном подбородке. Его губы пухлые и улыбчивые. Его нос прямой, за исключением вмятинки на переносице после драки в школе.
Он бесспорно красив, но на редкость высокомерен. Абсолютно уверен в своем месте в мире, потому что он решил, что займет место отца в качестве главы Стаи, и пофиг на конкурентов. И безрассуден, потому что он оборотень. Он сводил меня с ума, как раздражающий заусенец. А благодаря тому, что наши родители друзья, он слишком часто был заусенцем в Доме Кадогана.
Теперь он выше, плечи стали шире, и мускулы хорошо смотрелись под серыми брюками и серой жилеткой поверх белой рубашки на пуговицах, рукава которой были подвернуты на сильных руках.
У него была другая выправка. Никакой подростковой сутулости, никаких вялых мышц. В нем были уверенность, сила и сознательность.
Это больше не тот мальчик, который украл мой игрушечный меч.
Это мужчина в расцвете сил.
Поэтому я приготовилась к схватке.
Глава 4
Коннор посмотрел на меня, окинув оценивающим взглядом. Потом он подошел к нам и присоединился к своим родителям.
— Котенок, — поздоровался Габриэль с моей мамой. — Салливан, — сказал он папе. А потом посмотрел на меня и улыбнулся. — Элиза. С возвращением.
— Спасибо. Хорошо быть дома.
— Я уверена, что вы оба помните друг друга, — произнесла Таня, положив руку на предплечье Коннора, когда он подошел к нам.
«Как его можно забыть?»
— Конечно, — ответила я.
— Элиза. — Коннор произнес мое имя нарочито медленно, как будто никогда не позволял ему слетать со своих губ. Что вполне возможно, потому что обычно он называл меня «негодницей», потому что это сводило меня с ума. Я обычно называла его «щенком» по той же причине. Пожалуй, мы вели себя хорошо.
— Как дела? — спросила я.
— Хорошо. Я не знал, что ты возвращаешься.
Я улыбнулась.
— Поэтому ты для меня не принарядился?
Его глаза загорелись, уголок губ приподнялся в улыбке, которая разбила множество сердец.
— Я не ношу плащи. Разве не это вампирская униформа?
«Или, может, не очень хорошо».
— Только если у него высокий воротник, — ответила я, указывая на свою шею. — Ты и униформу своих людей не носишь. Кожа и мотоциклетные ботинки, верно?
Это наш сценарий сарказма. Сейчас мы старше, чем в последний раз, когда играли, но мы все еще знаем свои роли.
— Я так рад, что ничего не меняется, — пробормотал Габриэль, неодобрительно поглядев на своего сына.
Невозмутимый Коннор сунул руки в карманы.
— Я одеваю кожу только на действительно официальные мероприятия.
— В следующий раз нам нужно будет сделать его для тебя покруче, — сказала я со сладкой улыбкой.
— Как дела в Париже? — спросила Таня, прерывая немую сцену. — Мы слышали о вчерашнем нападении у Эйфелевой Башни.
— Это было… ужасно, — ответила я.
— Ты тоже там была? — спросил Коннор, выгнув брови.
— Вампиры напали на людей, а я оказалась ближе, чем большинство охранников.
— Она спрыгнула со второго уровня Эйфелевой Башни, чтобы подключиться к бою, — сказал Габриэль с улыбкой, в которой таилось удивительное количество волчьего одобрения. — Я удивлен, что ты об этом не слышал.