— Твои, может, и вампирских, — произнес он с кривоватой ухмылкой, — но они точно так же разбиты. Ты остаешься в Чикаго? — спросил он, прежде чем я смогла ему возразить.
Я покачала головой.
— Возвращаюсь после переговоров. Мне осталось девять месяцев службы, а там видно будет.
— Через несколько дней мы уезжаем на Аляску.
Северо-Американская Центральная Стая базировалась в Мемфисе, откуда родом семья Киин. Но Аврора, штат Аляска, является духовным пристанищем всех Стай оборотней Северной Америки.
— Стая возвращается в Аврору?
— Не вся Стая. Только группа. Я ее возглавляю. У нас все хорошо с финансами, но мы чувствуем себя немного пришибленными после долгого пребывания в Чикаго. Этот город не подпитывает нас. Слишком много стали, слишком много бетона и слишком много людей. Магия рассеяна. На Аляске магия повсюду.
«Должно быть, именно об этом говорила Берна». Я выгнула бровь.
— Это связано с забегами голышом по лесу?
— Это закон «не спрашивай, не говори»[42]. И нет. Это связано с тем, чтобы чувствовать себя лучше, это как исцеление. Наша магия буквально износилась. Истерлась, потому что мы так долго жили, работали, сражались. Мы уже не так сильны. Мы уже не так быстро исцеляемся, даже когда обращаемся.
В его тоне было беспокойство, и я поняла, что он на самом деле выглядит напряженным. Коннор, кажется, никогда не возражал исполнять роль принца, имея авторитет престола и не беспокоясь о выполнении обязанностей. Может, он тоже воспринимает это более серьезно.
— Звучит серьезно, — сказала я.
— Так и есть. Поездка необходима, поэтому Стая поедет — и будет готова к сражению.
Я представила себе эшелон оборотней в кожаных куртках и с длинными волосами, развевающимися на ветру. А потом поняла, что он сказал.
— Подожди. К сражению с чем? С асфальтной болезнью и солнечными ожогами?
— Стае нужно провести переговоры с суперами за пределами Чикаго. Необходимо лично разобраться с кое-какими инцидентами. Эти переговоры необходимы, но они будут проходить не с союзниками, а некоторые будут на вражеской территории. — Он указал на Тельму. — Но есть и положительные стороны.
— Тогда позволю тебе вернуться к ней. Спасибо, что уделил время, и удачи с Тельмой.
— Спасибо. Может быть, я ее сегодня вывезу в свет. Пускай у твоих клыкастых людей дух захватит.
Я оглянулась.
— У моих клыкастых людей?
— Вечеринка Дома Кадогана. Я должен там появиться.
— А. Может, посоветуешь своим друзьям обойтись без кожаных шмоток?
— Оборотни буду оборотнями, — ответил он с ухмылкой. — И это официальное мероприятие.
Когда я вышла из здания и вернулась к ожидающему Авто, то поняла, что это, вероятно, самый долгий настоящий разговор, который у меня когда-либо был с Коннорм Киином.
* * *
Вернувшись в отель, я обнаружила, что уже скоро придется переодеваться и готовиться к следующему этапу службы Дюма. Готовиться к вечеринке, и Дому Кадогана.
Но перед этим мне нужен был перерыв. Слишком много сверхъестественных и слишком много магии действовали мне на нервы, ослабляли мою устойчивость против монстра. Моя рука дрожала, когда я нажала на кнопку лифта, и я сжала пальцы в кулак, чтобы люди, с которыми я в нем ехала, не подумали, что я собираюсь напасть.
Я связалась с Сери, чтобы удостовериться, что все идет по расписанию, а потом переоделась в леггинсы и майку и села на пол, чтобы размяться.
Мне потребовалось несколько лет, чтобы отыскать ночные занятия йогой, которые мне понравятся, и это дало мне сосредоточенность, о необходимости которой я даже не знала. Виньяса[43], которая направлена на дыхание и смены одной позы на другую, полностью отвечала моим требованиям. Занятия сделали меня сильнее, более гибкой, и это помогает мне держать себя — и монстра — под контролем.
Все еще лежа на полу, согнувшись так, что мой нос касался коленей, я закрыла глаза и стала ждать, когда мои руки и ноги разогреются, расслабятся.
Внезапно начался стук, подобно барабанному бою, пульсирующая магия несла предупреждение, и я боролась с ней, на моей коже блестел пот, пока я вела борьбу с вторжением. Я начала менять позы, в некоторых мое тело растягивалось, в некоторых сжималось. Когда я меняла одну позу на другую, требовалась плавность, движения были такими же выверенными, как сами позы, поскольку это отличительный признак виньясы.
Спустя час я была вся потная и изможденная. Но мой разум затих, а барабанный бой прекратился.
Пока что.
* * *
После перекуса и душа я восстановилась почти на сто процентов. Я оделась, принарядив себя в стиле вампиров.
Конструктивно я выглядела вполне прилично. Мое платье, найденное в комиссионке Парижа, было цвета изумрудов, косонарезанный шелк от верха с открытыми плечами до подола, ниспадающего на пол, облегал фигуру. Оно было похоже на платье героини детективного романа 1940-х, надетое на модную тусовку, где она достала из своей сумочки маленький пистолет с жемчужной рукояткой.
К платью я надела босоножки с ремешками металлического оттенка, наполовину серебряного, наполовину золотого, и решила завязать волосы в пучок, оставив несколько прядей свободно свисать на лицо.
Мне нравится ощущать их тяжесть на плечах — привычно, и почти как собственная накидка — но это платье заслуживало чего-то большего.
Когда собралась, я взяла свой клатч и ножны катаны, заперла дверь и направилась к номеру Сери. Охранники у двери проверили мое удостоверение, кивнули и впустили внутрь.
Сери стояла в центре комнаты на плоском ящике, а Одетта, стоя на коленях с булавкой во рту, трудилась над подолом платья Сери.
Если мое платье было старомодным американским гламуром, то у Сери французским авангардом. Юбка была длинной и прямой, с разрезом спереди, который доходил до верхней части бедер. Лиф открывал пупок, рукава были сетчатыми и начинались ниже плеч, оставляя их обнаженными. Ее волосы были заплетены в сложную косу вокруг серебряной диадемы, и та же черная сеточка тянулась от нижней части обруча до верхних краев рукавов, заключая ее лицо в странную, коконообразную вуаль. В ушах у нее были капельки бриллиантов, свисающих до плеч, а на глазах был темный дымчатый макияж.
— Лиз! — произнесла она, с воодушевлением сложив руки вместе. — Ты такая утонченная. Что думаешь о моем платье?
— Оно… сногсшибательное, — ответила я и подошла ближе, а потом обошла ее вокруг. Ткань переливалась даже при малейшем движении, поэтому казалось, что Сери задрапирована в звездную ночь.
— Я так рада, что мы выбрали зеленый, — сказала она, выругавшись по-французски, когда Одетта уколола ее булавкой.
— Sois immobile![44] — проговорила Одетта сквозь зубы, а потом вытащила булавку. — Если не будешь двигаться, я тебя не уколю.
— Она — колючая роза, — сказала Сери, облегченно вздохнув, когда Одетта откинулась на пятки, осматривая свою работу.
— Сойдет, — произнесла она.
42
«Не спрашивай, не говори» (англ. Don't ask, don't tell) — разговорное название принятого в 1993 году в США закона, который запрещал служить в Вооружённых силах США гомосексуалам обоих полов, если они не скрывали свою сексуальную ориентацию, а также требовал от командования и сослуживцев не выяснять сведения о сексуальной ориентации военнослужащих. Закон действовал в течение 17 лет, являясь источником политических дебатов и скандалов. 22 декабря 2010 года закон был отменён.
43
Виньяса — это метод осознанного движения в йоге. Не просто динамическая связка между асанами, а синхронизация каждого движения с дыханием: вдох — одно движение, выдох — другое.