Наконец воздух стал чуть чище — судя по тому, что пространство вокруг расчистилось, мы вышли на главную площадь или что-то в этом роде. К площади этой примыкала только одна мазанка, судя по виду, относительно чистая, в нее-то нас и втолкнули. И в этот момент я почувствовал чужую Силу — странную, абсолютно мне непонятную. Не то что громадную, нет. Просто как бы просвечивающую тебя насквозь, проникающую до костного мозга. Еще я уловил испуг Гельды, но мы даже взглядами обменяться не успели.
Единственным достойным источником света в хижине оказалась коптящая масляная лампа, подвешенная к потолку на цепях и находящаяся в десятке сантиметров над массивным грубым столом, из-за которого поднялся нам навстречу высоченный — выше меня — кряжистый старикан в черной хламиде. У меня язык бы не повернулся назвать его уродливым — одно слово, страшен. Высокий лоб мыслителя, короткая и жесткая седая грива, волевой подбородок — но левый глаз закрыт громадной бородавкой, огромные, низко посаженные уши — словно крылья нетопыря, нос свисает чуть не до подбородка. Силой он владеет, это дважды два, но источником той непонятной Силы явно является не он. Поток пронизывающей мощи исходит откуда-то из темноты. Приглядевшись, я различил фигуру женщины, сидящей к нам спиной. Значит, хозяйка Силы — она. Учтем…
А старикан продолжал молча разглядывать нас, единственный глаз смотрел пронзительно и жестко. Мне даже стало не по себе, а потом вообще возникло желание испариться. Когда оно потихоньку стало перерастать в навязчивую идею, одноглазый нарушил молчание:
— Эльф, ведьма и Чародей, — голос гулкий и хриплый, как боевой рог. — Я приветствую вас в долине Прокаженных.
— Ради этого ты нас сюда и приволок? Спасибо, — по идее, мои слова должны были заключать в себе злейшую иронию, но ей-богу, в такой ситуации трудно что-то достойное измыслить.
— Не совсем, — он улыбнулся устрашающе и недобро. — Извините, что не спешу развязать вам руки. Просто опыт учит меня не слишком доверять эльфам и ведьмам, а в особенности — орденцам. Отлученным орденцам. А еще в особенности — Пришлым, Мик Меченосец.
Нормальненько…Вот оно — бремя славы.
— Ну, не доверяешь, а зачем сюда-то тащить? Шли, никого не трогали… — осторожно вмешалась Гельда.
Женщина, сидевшая спиной, теперь повернулась к нам. На вид довольно молодая, лет двадцать пять. Симпатичная. Пожалуй, даже красивая — странной такой, бесплотной красотой: тонкое лицо, очень белая кожа, черные волосы…Елки-палки, да она же слепа! Там, где положено быть глазам — две впадинки. Вмятины. Такое ощущение, что глаза там и не планировались.
Старик помолчал, потом ответил медленно:
— Я расскажу вам об этом. Вряд ли вам это понравится.
— Это уж не твоя забота, — буркнул эльф.
— А вот откуда тебе известно, что я отлученный, да к тому же еще и Пришлый? — попробовал внести ясность я.
— Неважно. Ты видел мой народ, Мик Меченосец. Как они тебе показались?
— Честно говоря, красотой не блещут. Не обижайся.
— Что толку обижаться на правду? — дед обращался ко мне, полностью игнорируя остальных. — И это еще не все. С каждым годом рождается все больше слабоумных. Моя дочь, — он подбородком указал на женщину, — редкое исключение, к тому же владеет Силой.
— А мы-то тут при чем?
— Мой народ вырождается. В ваших силах помочь остановить это.
Час от часу не легче…Смахивает все это на дебильную сказочку. Сейчас меня попросят погарцевать на сером волке, потом спереть где-нибудь канистру живой воды…
— Не понимаю. Мы ж не целители.
— Обычные целители тут бессильны. Речь идет о генетическом заболевании.
— А что такое… — заинтересовалась было Гельда, я оборвал ее:
— Помолчи. Откуда тебе известно о генетических болезнях?
— Мы — Прокаженные — мутанты — потомки Пришлых. Мой отец сам был Пришлым. Тогда тут оказалась целая колония.
— Каким образом?
— Не имеет значения.
— Все равно не понимаю, Мик, — вступила Гельда. — Нас сюда силой притащили…
— Спасли от егерей, — напомнил старик.
— Пусть. А теперь мы должны помогать. Главное — чем?
Старик помолчал, пожевал губами, потом решил сразу взять быка за рога:
— Вы должны остаться здесь.
— Как?! — похоже, мы трое хором задали этот вопрос.
— Очень просто. Вы будете связаны кровной клятвой с этой землей и никогда ее не покинете. Мы не люди, мы Прокаженные, хотя многие из нас владеют Силой, но большинство слабоумны. Но это мой народ, и я в ответе за него. Правда, я уже стар, а моя дочь — женщина. Моему народу нужен будет новый правитель.
Я ошалело потряс головой:
— Ты что — имеешь виды на меня? Вот так, вне конкурса, в короли?!
— Слишком много чести для тебя, Меченосец.
— А что тогда?
— Нам нужна свежая кровь, мы слишком долго варились в собственном соку. Сами понимаете, вы будете разделены. Ты станешь мужем моей дочери…
— С какой это стати?! — вспылила Гельда, я помалкивал, огорошенный таким поворотом темы. Вот это предъявы, ни хрена себе…
Старик соизволил ответить на вопрос, хотя по-прежнему говорил только со мной, словно остальных здесь и не было:
— Ты — Пришлый, а значит, должен помочь. Это из-за вас мы гнием здесь.
— Допустим, но при чем тут мои спутники?
— Вот именно — спутники. Ведьму мы отдадим кому-нибудь из наших воинов, найдется что-нибудь и для эльфа.
Я в некотором охренении переваривал его слова. Это уже номер! Никогда не любил платить по чужим счетам, а тут вдруг ни с того ни с сего — пожальте бриться. "Шура, заплатите за кефир", — сказал Беня Крик, приставив ствол к голове кассира…
Наконец меня хватило на то, чтоб осторожно осведомиться:
— А если мы откажемся?
— Тогда мне придется убить вас, — просто ответил старик. Черт бы его подрал, козла одноглазого! Конечно ничего не скажешь, дочка у него симпатичная, но не настолько же, чтоб ради нее отправить Гельду в постель какого-нибудь здешнего бабуина! Да и меня в этом зоопарке всю оставшуюся жизнь торчать тоже не поманивает…А с другой стороны, скажи я сейчас: «нет», и смертный приговор подписан не только мне, но и Хельгу с Гельдой. И, самое похабное, они-то в эту историю влетели из-за меня.
— Если я соглашусь остаться, ты отпустишь ведьму и эльфа?
Старик только головой покачал, потом прибавил:
— Таковы наши законы.
Законы у них, видите ли!..
Я глянул на Гельду, она чуть заметно покачала головой. Хельг пробурчал:
— Присоединяюсь.
Одноглазый пожал плечами:
— Ну что ж…
Я напрягся, ожидая удара. Кой-кого я постараюсь с собой прихватить. Это вам, господа Прокаженные, не егерей долбать…
— Подожди, отец, — слепая девушка вступила в разговор совершенно неожиданно. Я уж было подумывал, что она не только слепая, но и немая. Голос у нее оказался на удивление низким, даже с легкой хрипотцой. — Ты забыл упомянуть о третьей возможности. По нашим законам, у них есть право на суд Испытанием.
— Наши законы я знаю не хуже тебя, — сварливо ответил старик. — Этой возможности я могу их лишить.
— Даже если я прошу предоставить им шанс? — голос негромок, но возражений не предусматривает. Одноглазый папаша набрал было в грудь воздуха, собираясь заартачиться, но дочка пресекла попытку в зародыше:
— Я часто ошибалась на твоей памяти?
— Нет, — с видимой неохотой признал старик.
— А теперь у меня есть причины просить об этом.
— Ладно, — сдался одноглазый. — Кто из них должен пройти испытание?
— Минуточку, — вмешался я. Мало ли чего они подсунуть мне могут?.. Девушка, вроде, настроена не агрессивно, по крайней мере, а вот папаша — тот с первого взгляда меня возненавидел. — А что за испытание?