— Привет, — разлепив с трудом веки, обнаруживаю над собой потолок, потом, повернув голову, вижу и Ильмиру, она сидит на грубом табурете неподалеку от моего топчана.
Услышав мой голос, она повернула голову:
— Наконец-то ты очнулся…Еле смогла тебя вытащить.
Мне кое-как удалось сесть. Так, я в той же самой хижине, да еще, к тому же, очаг горит. Что ж меня так трясет-то? Ну и отходнячок, вроде похмелья, только раза в четыре похуже. А вот куда она Хельга с Гельдой девала?
— Ильмира, а где остальные?
— Спят.
— Чего ж они так? Время, наверно, к утру идет.
— Нет, ночь только началась.
— Сколько ж я провалялся? — даже говорить — и то трудно, а уж слушать ответ и понимать, о чем речь, просто нереально.
— Почти сутки. Выпей вот это, тебе полегчает.
"Это" оказалось все тем же настоянным на травах вином. Больше всего меня удивило то, что оно горячее. Первые глотки дались с трудом, но за сутки я, похоже, так стосковался по спиртному, что не заметил, как осушил всю довольно объемистую кружку. Стало чуть легче, во всяком случае, перестало трясти и прошел озноб.
— Как ты себя чувствуешь? — осведомилась Ильмира с легкой тревогой.
— Откровенно говоря, паршиво. Главное, зазря я туда сползал. Ничего толкового, сплошной дебильный глюк.
Она чуть улыбнулась:
— Ты напрасно так думаешь. Знания, полученные из Запределья, сразу себя не проявляют. А потом, тебе удалось нанести удар этому твоему Магистру.
— Га! — Хищно обрадовался я, потирая руки. — И сильно ему перепало?
— Не очень. Но теперь тебе надо быть вдвойне осторожным, если Ордену удастся выяснить, что ты можешь наносить удары из Запределья, они могут удвоить награду за твою голову.
— Кстати, а про награду ты откуда знаешь?
— Я ведь колдунья, — ответила она без улыбки и тут же без всякого перехода спросила: — Есть хочешь?
— Готов дохлого стервятника слопать.
— Ну, этого я тебе предложить не могу, а вот баранина…
— Где?
— Сейчас, — она поднялась и ушла за перегородку.
Кстати, как это она так двигаться ухитряется — походка уверенная, и не скажешь по ней, что слепа…И как-то многовато ей про меня известно.
Додумать я не успел — она появилась снова, на сей раз с глиняным блюдом, и я набросился на жратву, урча как кот. Хорошие манеры не соблюдешь — во-первых, столовые приборы тут не в ходу, а во-вторых, после всех этих приключений у меня разыгрался просто зверский аппетит.
Когда я покончил с пищей, Ильмира сидела по-прежнему вполоборота ко мне, сложив руки на коленях. Так, сейчас самое время выражать благодарность, а вот как? На куртуазный манер? Ох, хреново у меня это получается…
— Воистину, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок… — так, несу. Очень опасная женщина — заставляет меня теряться в ее присутствии и чувствовать себя дураком.
— Мне ты не кажешься дураком.
Оп-па! Конечно, последняя мысль мелькнула у меня довольно отчетливо, если можно так сказать — громко, но передача сколько-нибудь связного сообщения без предварительной настройки — не верю.
— Надо сказать, ты очень опасна.
— Как любая колдунья. Ты, кстати, тоже опасен. Теперь можно понять причины охоты на тебя.
— Ну и?
— Ты вышел из Запределья почти без потерь, да еще и нанес поражение сильному противнику. Теперь ты и в самом деле можешь стать самостоятельной силой, — говорит негромко и очень мягко. Пора уводить разговор в сторону, пока не выяснилось, что и для нее я опасен.
Я все же буркнул:
— Если доживу. А чем мне тебя благодарить? Еще раз тебе руку поцеловать, что ли?
Она кивнула, я воспользовался позволением. Она задержала свою руку в моей, потом горячие пальцы снова прошлись по моей щеке. М-да, если я что-то в чем-то понимаю, может возникнуть некоторая неловкость…
— Знаешь, я до сих пор не знаю, как мне тебя за спасение отблагодарить.
— Не знаешь? — ее губы тронула чуть заметная улыбка, она наклонилась ко мне. Я поцеловал ее — а что тут еще делать? Она ответила неожиданно умело, потом поднялась, развязала пояс и сбросила на пол небеленный холщовый балахон. Ее тело, тоненькое и белое, как фарфоровая статуэтка, так же, как и лицо, оставляло ощущение какой-то нематериальности. Ну, как бы там ни было, какие-то комплексы ей не свойственны, а мне отступать некуда. Я задул масляную лампу.
Мы лежали, укрывшись моим плащом, было темно и тихо, голова Ильмиры покоилась у меня на груди. Я уж подумывал было, не подремать ли мне хоть полчасика, когда она неожиданно заговорила:
— Знаешь, Мик, я давно ждала такого мужчину, как ты — сильного и доброго.
— Наглая лесть. Я злой. Я тебя сейчас за ухо укушу.
— Я серьезно.
— Я тоже.
— Ты не только Чародей, но и Пришлый.
Терпеть не могу сколько-нибудь серьезных разговоров в постели, а тут, похоже, именно это и предлагается. Надеюсь, обойдется без намеков на что-нибудь наподобие женитьбы…
— Я бы могла удержать тебя здесь навсегда, но не стану этого делать.
Неужто мои мысли так элементарно читаются? И опять тема какая-то склизкая…Но я все ж осведомился:
— Почему?
— Это было бы ложью с моей стороны, а в этом мире и так слишком много замешано на крови и лжи. Тот ребенок, что родится у меня, не должен иметь к этому отношения. Но я смогла передать тебе часть своей Силы. Я расплатилась.
Так, нормально. Значит, тут все с дальним прицелом.
— Слушай, родная, такие разговоры лучший способ со мной поссориться.
— Я должна была это сделать, Мик. Расплатиться.
Я сел и уставился на нее. Терпеть не могу, когда ко мне как к проститутке относятся.
— Интересно, почему же?
— Я перед тобой виновата, просто ответила она.
— И когда ж ты успела?..
— Это я послала отряд захватить вас. Тебя.
— Заранее, стало быть, просчитала…А на кой леший, скажи-ка ты мне, была вся эта комедия с испытанием?
Последовала долгая пауза, я почувствовал, как она напряглась. Потом наконец ответила:
— Я знала, что ты победишь.
На сей раз помалкивал я, и Ильмира, врубившись, что от меня ничего особенного не добьешься, продолжила:
— Ты должен меня понять, Мик. Будь я просто женщиной, просто колдуньей — я бы не пошла на это, но Прокаженные — мой народ, и до сих пор я не встретила ни одного мужчины, который мог бы стать отцом будущего правителя.
Я по-прежнему молчал, настроение падало с ускорением свободного падения. Значит, вот оно как. Самец-производитель с хорошей наследственностью. И все что от меня требуется — немного спермы, а потом со мной расплачиваются, как с вокзальной шлюхой. И еще пинка под задницу — в убежище отказали. Может, я и дерьмо, но такого, ей-богу, не заслужил. Я убрал руку с плеча Ильмиры. В конце концов, мавр сделал свое дело, а теперь пошел-ка он, этот мавр…
Мы молчали минут, наверно, пять, потом она заговорила снова — очень тихо, я с трудом разбирал слова:
— Знаешь, Мик, ты у меня первый настоящий мужчина.
— Да? — мрачно осведомился я, но она словно не слышала нотки сарказма в моем голосе:
— Шесть лет назад — мне тогда было восемнадцать — я с отрядом воинов выходила из этой долины. Мы искали нужные травы, было это у окраины Зачарованного. На нас напал отряд егерей, мои спутники были перебиты, а меня пропустили через весь отряд, — говорила она очень спокойно, но я почувствовал, как напряглось ее тело — словно натянутая струна.
— Не надо тебе об этом вспоминать, — я снова обнял ее хрупкие плечи и притиснул к себе, но она продолжала все так же бесстрастно:
— Я не знаю, прочему меня тогда не убили и не увезли с собой — наверно, рассчитывали вернуться. Но отец почувствовал неладное и выслал за мной отряд воинов. Тогда мне удалось выкинуть плод. Мой ребенок не должен быть порождением этого мира. А мужчины моего племени слишком уродливы. Даже для слепой.