Он бледно, одними губами, усмехнулся:
— Все равно теперь трибунал…
— Да прикинься ты ветошью. Если что — работал под гипнозом, так что за свои действия ответственности нести не можешь.
— Готово, — Хельг выпрямился и отряхнул ладони. Я вздохнул, приложился к фляжке, предложил Хельгу, тот помотал головой. Ладно, никуда не денешься — пора двигать…Я закинул на плечо руку пилота, помогая ему подняться.
Да, вот это свезло — угадали аккурат в самую низину. А пробираться, да еще, по возможности, незаметно, по густому ельнику довольно тяжело — то тебе густющий подлесок, то поваленные стволы, то приходится обходить поляну, заросшую чем-то вроде лопухов…Да еще нежить всякая где-то поблизости кружит, в пределы досягаемости не подходит. Стервятники. Конечно, худа без добра нет — на хвойной подстилке следов не оставишь, при некоторой аккуратности, конечно. Не думаю, что следы или их отсутствие большую роль сыграют — те, кто идет за нами, пользуются теми же методами, которым учили меня, — а все равно спокойней.
Ствол я переложил в котомку — не приспособлен мой пояс для огнестрельного оружия, да к тому же Силе и мечу я как-то больше доверяю. Конечно, если обложат — без пальбы не обойтись. А надо постараться, чтоб не обложили. А за что тут можно ручаться, если выслеживает меня Одноухий — такой мастер в искусстве слежки и охоты, что мне до него, как до Луны пешком. Да к тому же он меня знает, как облупленного, так что могу его и не засечь, пока вплотную не подойдем…Хотя меня ж тут не одного ждут, а как минимум, втроем, а с троими, владеющими Силой на приличном уровне нашему Одноухому справиться — кишка у него тонка. Но вот обольщаться не стоит — времени у нас, как справедливо напоминает каждые пять минут эльф, не навалом. Остается только на полученную фору надеяться — группа, штурмовавшая Гнездо, сидит у меня на хвосте плотно. А так вдуматься — нет у нас никакой особенной форы, тащимся в час по чайной ложке, взмокли, как мыши, кажется, Хельг даже…Хотя почем мне знать — может, эльфы не потеют. Может, у них, как у собак, слюна с языка бежит…Аллен, отдадим ему должное, держится отлично, только изредка глухо ругается сквозь зубы. А я его периодически поддерживаю глотком из фляжки, почти наполовину уже опустевшей. Анестезия, чтоб ее…
Часа через три-четыре мы уже выдохлись окончательно, поэтому, когда десятках в двух-трех перед нами замаячил просвет между черно-сизыми толстенными стволами — вероятно, выход на излучину Торианского тракта, — я шумно выдохнул:
— Привал, — и мы все трое повалились на землю. Я привалился спиной к обкатанному временем замшелому валуну, даже сквозь кольчугу ощутив прохладу. Ноги гудят…Порывшись в мешке, я выудил блок сигарет, которым на прощание снабдил меня Роджер, надорвал пачку, вынул две сигареты — себе и пилоту. Тот лежал на спине, далеко вытянув поврежденную ногу и закрыв глаза. Потом, пошарив в поясной сумке, нашел кремень и трут. Поймав насмешливый взгляд Хельга, пояснил:
— Силой пользоваться нельзя. Засекут.
— Кто? Я никого не чувствую.
— Почуешь ты Чародея, когда он в засаде сидит…А тракт для таких штучек — место самое подходящее.
— Так пройдем его скорее.
— Надо передохнуть. А вдруг прорываться придется?
— Черт, — коротко высказался пилот.
— Ладно, тебе ничего не грозит. Скажешь, что ты человек Магистра Даэла, и все в ажуре. Нога сильно болит?
— А ты как думал?
Как бы я ни думал, но похоже, Хельг прав: далеко мы с ним не уйдем. Такими темпами мы до базы доберемся дня за два-три, а там еще неизвестно, что нас ждет, может, и оттуда придется ноги делать со страшной силой. Есть у меня такой соблазн — оставить его на тракте, чтоб добрые люди подобрали…
Да нет, тут прямое убийство получается. Тут ведь если видят парня в интересной одежке, а место достаточно глухое, постараются с него эту одежку снять, и вряд ли с живого. Причем не злодеи-бармалеи какие-нибудь, а самые обычные местные мужички. И никакие ссылки на Орден за отмазку не проканают.
А чего это, собственно, вы так смущены, сударь мой Меченосец? А кто еще пару часов назад, во время полета, уверял себя, едва ли не пяткой в грудь колотясь, что он крутой хищник, кровожадный и беспощадный? Не сходятся у вас концы с концами…Настоящий бы рейнджер этого пилота еще в лесу пристрелил, чтоб не мучился, и дело с концом. Эх, не вышло из меня рейнджера…Ну и ладно, не очень-то и хотелось…
Чувство опасности обрушивается на меня внезапно, как снежный ком. Выдергиваю меч, перебрасываю в левую руку, в правой — метательный нож. Эльф тоже почувтсвовал, оказался на ногах одновременно со мной. Не обменявшись ни словом, понимаем — окружили. Но это уж никак не Орден…И в тот же момент из-за тракта звучит хриплый командный вопль, отзываются еще десятка два глоток вокруг. Трак стремительно пересекают, врываясь в лес, около шести всадников, мы с эльфом стоим спина к спине — опасно и сзади. Не похоже, что эти люди рвутся в переговоры…Да и не егеря это! Здоровенные, сплошь бородатые, частью в сверкающих медных панцирях, частью просто голые по пояс, маленькие треугольные щиты крашены в синий цвет…
Не спешить, подпустить ближе…Бросаю нож в передового, не глядя на результат, наношу удар Силой, выношу из седел двоих или троих, перехватываю меч обеими руками. Аркан откуда-то слева захлестывает шею, поворачиваюсь, срезаю его мечом, но второй тут же обвивается вокруг ног, валюсь на спину, врезавшись плечом в шишковатый корявый корень — и тут же на меня наваливается что-то мягкое, кисло воняющее застарелым потом и зверем, тяжелое, потом еще тяжелей, еще…пытаются ухватить за руки. Отбиваюсь яростно, нанося короткие, без замаха удары локтями, коленями, плечами, головой, потом вдруг — тупой и хрусткий удар в затылок, и солнечный день во мгновение ока сменяется пасмурным, а дальше — глубокая, беспросветная ночь.
ГЛАВА 14.
И так все хуже некуда, а тут еще эта тряска. В голове набат гудит со страшной частотой, глотка спеклась, руки от лопаток и ниже словно судорогой свело. И тряска. Если б не она, все было б куда лучше. Надо хоть посмотреть, что со мной. Камень на мне, по крайней мере это уже радует, если б его не было, куда гаже приходилось бы…
Наконец удается приоткрыть правый глаз — левый не открывается ни в какую, заплыл. Причина тряски в том, что я сижу на лошади позади здоровяка в воняющей козлом жилетке мехом наружу и поминутно утыкаюсь носом в его широкую спину. Руки ноют оттого, что они у меня скручены за спиной, причем, похоже, не только в кистях, но и в локтях, и к здоровяку я привязан за пояс. Да, что-то потихоньку припоминаю. На нас напали. Еще до того, как у меня в затылке хрустнуло. Значит, если попробовать логически рассуждать, что очень трудно после такого удара по чайнику, мы захвачены. Эльфа я чувствую где-то неподалеку. Еще пилот с нами был, его я не вижу. Везут нас, если я правильно определил, к западу. На торианцев эти ребята не похожи, а значит, они из Диких земель. Варвары. Это называется — на ловца и зверь бежит: и Этелред, и Роджер советовали мне попытать счастья в Диких землях, вот туда-то нас, похоже, и тащат. Зачем, интересно? Сейчас лучше и не пытаться сообразить, башку как свинцом залили.
Ехали мы довольно долго, до темноты, это я почти не запомнил — голова гудела и кружилась, я каждые полчаса соскальзывал в густую, полубредовую черноту. Наконец весь отряд остановился, мой «возница» обменялся со своими товарищами парой фраз на непонятном гортанном языке, а затем довольно бесцеремонно спихнул меня на землю. Я попытался было выругаться, но меня подняли за шкирку, поставили на ноги и поволокли к костру, возле которого уже сидело больше десятка пленников, упакованных так же, как я. Там меня заставили сесть на землю и прикрутили мою левую ногу к ноге какой-то худосочной девицы в изодранном платье. Так, что-то проясняется — это, значит, был набег за рабами, оружием и скотом. Далековато они забрались — раньше они только Ториан да побережье терроризировали своими наскоками. Остается надеяться, что у них ума не хватит меня Ордену выдать — это было б совсем не смешно. Но будем считать, что они неграмотные, газет не читают, тем паче, и газеты-то еще не изобрели…