Они остановились шагах в пяти от нас, не притрагиваясь покуда к оружию. Херувимчик улыбнулся:
— Здравствуй, Меченосец.
— Тебя так же. Кстати, как твое имя — я не люблю разговаривать с незнакомцами.
— Тебе его знать пока ни к чему. Договоримся полюбовно — узнаешь, а нет — так оно тебе не понадобится.
— И что ж тебе от меня надо?
Он словно удивился:
— Неделю назад, на торианском тракте, я сделал тебе одно предложение и хочу знать, согласен ли ты?
Надо бы время потянуть, под дурачка закосить…
— Какое предложение? Я на торианском тракте чувствовал себя неважно, ничего не помню. О чем вообще идет речь?
С его лица сбежала улыбка, рука упала на рукоять длинного меча. И как такую бандуру можно на поясе таскать?..
— Не валяй дурака, Мик Меченосец! Я здесь не для приятных бесед. Ты отлично все помнишь!
— Допустим, — согласился я, сверкнув (надеюсь) рекламной улыбкой. — Если даже и так, сделка есть сделка, и я такие вещи на улице не обсуждаю. Предлагаю обговорить все это в спокойной обстановке, за бокальчиком.
Херувимчик тут же принял мой тон:
— Согласен, обычно сделок так не заключают, но мы-то с тобой находимся в необычных условиях — нас обоих ищут. Так что ответ твой мне нужен здесь и сейчас.
— И что будет, если я откажусь?
Он снова осклабился:
— Тогда, боюсь, мне придется тебя убить. Итак, Меченосец, твой ответ?..
— А такой не устроит? — рявкнул я, вырывая из ножен Хельмберт, он сначала отпрянул от серебра, потом оскалился совсем уж по-волчьи:
— Вполне. Извини, Меченосец, — и почти неуловимым движением обнажил свой клинок. Слева от меня коротко лязгнули короткие мечи Роджера, пара шакалов за спиной у Херувимчика метнулась вперед, он крикнул, указывая на меня:
— Этот мой! — и понеслась душа по кочкам.
Да, внешность бывает обманчива, как сказал ежик, слезая с сапожной щетки. Не знаю, насколько Херувимчик может быть хорош в Силовом контакте, но на мечах он оказался классом повыше меня — первые три моих атаки моментально захлебнулись. И это несмотря на то, что я и выше, и сильней физически, да и в оружии кое-что понимаю! Так что не до смеха мне стало уже в первые полторы секунды, а потом уже все наперекосяк пошло.
Отступаю на полшага, меняю стойку — и Херувимчик зеркально повторяет мое движение, острие клинка замирает напротив моего живота, один его выпад — и все! Резко сшибаю клинки вверх, но разомкнуть их не удается, он вместо рубящего удара закручивает мой клинок так, что его меч вдруг оказывается слева от меня, острием мне в живот. Полшага, закрут, смена соединения…Его меч снова направлен мне в пузо. Мать твою, да что ж они — примагнитились?! Отскакиваю, он наступает, повторяя мои перемещения. На момент вижу его лицо — он улыбается. И тут до меня потихоньку доходит — он бы меня мог с первых двух ударов завалить, но ему еще и развлечься охота…Нет, пора в глухую защиту.
Кружим, не размыкая клинков, нервы вот-вот лопнут от напряжения…Спокойно, он того и ждет, чтоб я занервничал, раскрылся, и тогда пришьет меня без всякого риска…Играет, как кот с мышью. Слева — звон мечей. Так, Роджер еще дерется, а значит, жив. Со всех сторон, из окон, наверно, голоса — советы, подначки, смех. Зрители, чтоб их! А я, по ходу, начинаю сдавать, и Херувимчик это чует. Прыжок, финт — и мне наконец-то удается разомкнуть клинки, но тут же они снова как слипаются. Интересно, а долго еще это может продолжаться?..
И тут, как хор ангелов с ясного неба, где-то, пока еще далеко, два хриплых, задыхающихся голоса взревели:
— И налево наша рать, и направо наша рать,
Хорошо с перепою мечом помахать!
Ага, живем! Я гаркнул Роджеру:
— Держись! — и тут же пришлось парировать весьма пакостный укол — Херувимчик тоже понял, что игрушки кончились. Занервничал, гад! И тут уж я заработал ногами поживей, прыгая вокруг него и крутя Хельмбертом восьмерки. Серьезной атакой тут, конечно, и не пахнет, и надолго никого при таких упражнениях не хватает, зато и противника заставляет покрутиться, пусть и с меньшим расходом сил. Краем глаза я успел заметить две выскочившие из переулка фигурки — длинную и маленькую, Херувимчик на долю секунды обернулся на топот. Самое время использовать рост и вес!
Я взвыл дурным голосом:
— Йох-хо-гаа! — и прыгнул вперед, но малость не рассчитал и вместо того, чтобы рубануть мечом, схлопотал здоровенный удар в скулу. Херувимчик, врубившись, что соотношение сил изменилось, бортанул меня и метнулся в сторону, но слишком поздно — в следующий момент лезвие меча Старого, пробив плащ, вышло у него из спины пальца на четыре, дымящееся и покрытое черной кровью. Роджер пинком отшвырнул одного из противников Малышу, шакал повалился с раскроенным черепои, второй тут же запрокинулся назад, уронив меч. Старый остановился, переводя дух, и явно собирался потребовать объяснений, но тут воздух взрезал пронзительный вопль:
— Патруль!
Я перевернул труп Херувимчика, рванул камзол у него на груди, чтоб было видно золотую пластину с мчащимся волком и тут же, подхватив под руку вывернувшуюся из-за поворота Гельду, рванулся в темноту вслед за Малышом и Роджером.
ГЛАВА 23.
Мы петляли какими-то узкими проулочками минут, наверно, десять — ума не приложу, зачем. За нами, по-моему, никто не гнался. На бегу я еще умудрился засунуть в ножны Хельмберт — левой рукой, за правую цеплялась Гельда. Наконец мы остановились на каком-то пустыре, с двух сторон зажатом глухими стенами, и принялись шумно переводить дух. Тогда-то Старый и задал тот вопрос, который, очевидно, собирался задать сразу после драки:
— Слушай, Ученик Чародея, а кому мы, собственно, наломали?
— Серому Братству.
— Жидковато, не находишь? По сравнению с тем, что ты рассказывал…
— Еще не вечер, — мрачно уведомил я. Малыш тем временем повернулся к Роджеру:
— Слушай, а где ты так ногами махать научился?
— В бронепехоте научили, — скромно ответил Роджер. Старый высоко поднял брови, но промолчал. Гельда, наконец отдышавшись, выпалила:
— А знаешь, что они спросили, когда я сказала, что тебя бьют? "Что, уже?"
— А чего еще от них ждать? Кстати, рекомендую: вот этот, который делает вид, что самый умный, называется Старый. А эта дурмашина в рыжей бороде — Малыш. Называется так потому, что ума в нем где-то на пятилетнего.
— Привет, фитюлька, — прогудел Малыш, обращаясь к Гельде с высоты своего роста. Из-под всклокоченных волос у него по щеке сползла струйка крови.
— Э, тебя что, зацепили?
Малыш беспечно отмахнулся:
— А, ерунда. Два сантиметра скальпа.
— Дай посмотреть, — повернулся к нему Старый. — Да нагнись ты, урод!
— А может, тебе еще скамеечку подставить?
— Кончай свою интеллектуальную недостаточность демонстрировать.
— В самом деле, Малыш, — поддержал я. — Гельда, покажи ему, на что способна, чтоб не выступал. Да нет, я не бить его прошу, а дырку в нем залатать.
— Давай голову, — безапелляционно скомандовала Гельда, Малыш пожал плечами и подчинился, она хмыкнула и принялась за дело, а я обратился к Старому:
— А это, как ты догадался, капитан Роджер. Он в рекламе не нуждается, верно?
— Верно, — согласился Старый, протягивая руку.
Исторический момент слегка подпортил Малыш — он выпрямился, провел ладонью по макушке, внимательно ее осмотрел, удивленно уставился на Гельду, потом повернулся ко мне:
— Вот это класс! Ученик Чародея, только по секрету: где такие продаются?
— Вот назначат за твою голову две тысячи — узнаешь.
— Так, а с тобой что? — повернулась ко мне Гельда. — Э, да ты ранен!
Только тут я обратил внимание на то, что левая рука снова начала болезненно пульсировать, рукав промок горячим и липким от плеча до локтя. Вот гадство, опять рана вскрылась! Но вот не к месту и не ко времени этим сейчас заниматься, так что я отмахнулся: