Дикий Имбирь душераздирающе кричала, в конце концов она не выдержала и сдалась.
Острый Перец победным тоном процитировала Мао:
— «Изучение книг — это учеба; практическое применение изученного — тоже учеба, и притом еще более важный вид учебы.
Учиться воевать в ходе войны — таков наш главный метод. Люди, не имеющие возможности поступить в учебные заведения, тоже могут учиться воевать — учиться на войне. Революционная война — дело народное; в этой войне человек зачастую воюет не после того, как выучится воевать, а сначала воюет и в ходе войны учится; воевать — это значит учиться».
Дикий Имбирь тихо всхлипывала, лежа на животе. Банда удалилась, школьный двор опустел. Я поднялась с земли и пошла к ней.
Она с трудом встала на ноги, огляделась по сторонам в поисках своих ботинок. Повсюду вокруг валялись ее разломанные счеты, разорванные страницы книг. Заметив один из ботинков в кустах, она направилась за ним. Ей было больно наступать на одну ногу, все лицо покрывали синяки и ссадины. Возвращаясь, она подобрала свой портфель, у него были оторваны застежки.
Я медленно подошла, собирая по пути обломки счет и обрывки книжных страниц. Мне хотелось поблагодарить ее, но я не знала, с чего начать.
— Кажется это твой рукав? — Дикий Имбирь подобрала кусок ткани, совпадающий по цвету с моей курткой, и протянула его мне. — Второй валяется в кустах.
Я кивнула в знак благодарности и протянула ей собранные страницы.
— Как тебя зовут? — спросила Дикий Имбирь, убирая листы в портфель.
— Клен.
— Понятно. Осенью становишься красной. — Она улыбнулась и принялась завязывать шнурки.
— Ты смеешься над моим именем?
— Нет, вовсе нет. — Дикий Имбирь отерла с губ кровь. — Мне нравится твое имя. Звучит очень по-пролетарски. Имя, достойное настоящего маоиста. Просто идеальное. Твои родители, должно быть, очень предусмотрительны… Ну ладно, а как это пишется?
— Иероглиф, обозначающий ветер, и слева — дерево.
— Ты совсем как твое имя. — Она стояла, отряхивая с себя пыль. — Сгибаешься под натиском внешней силы.
Что я могла ей ответить? Что она знала об Остром Перце! Я принялась чинить ее счеты.
— Но я же не сказала, что ты в этом виновата? — Она вкладывала вырванные страницы, пытаясь заново собрать свой учебник.
— Как бы то ни было, спасибо, что пришла мне на помощь.
— Не за что. — Как от резкой боли, Дикий Имбирь опустилась на колени.
— Ты и порядке?
— Со мной… все нормально.
— Мне очень жаль.
— Нет, не надо меня жалеть. Я ношу свои рамы как медали!
Что бы это значило?
— Тебе часто приходится драться?
— Из-за моей внешности меня никогда не оставляют в покое.
— А ты побеждаешь в драках?
— Да нет, я большей частью проигрывала. Однажды мне чуть зубы не выбили.
— Ты очень смелая.
— Я бы так не сказала.
— Ты… ты понимаешь, что выглядишь несколько необычно. Твой отец и вправду француз?
— Только наполовину. Мой дед был французом.
— А где находится Франция? Это империалистическая страна, вроде США?
— Понятия не имею. Я никогда не видела карту мира. Мама как-то сказала, что она где-то в Европе и что это очень красивая аграрная страна. Но как я могу верить своей матери?
— Так, значит, Острый Перец была права насчет твоей семьи?
— Ну, родителей же не выбирают, не так ли?
— Конечно нет.
Она по-старушечьи глубоко вздохнула.
— Мне очень жаль, Дикий Имбирь.
— Мама ошиблась. Она думала, что мой переход в другую школу сможет как-то помочь.
— Но на этот раз ты вступила в драку не ради себя.
— Поверь мне, это не имеет никакого значения. Рано или поздно моя внешность стала бы поводом для побоев или насмешек. Честно говоря, в моей прежней школе ребята были еще более жестоки. Они били меня ремнями с металлическими пряжками.
— Что же ты будешь делать?
— Не знаю. Я не могу их остановить. И покорность тут тоже не поможет, это я знаю наверняка.
Я вздохнула, подумав о своем собственном положении. Боль чувствовалась во всем теле.
— Ты принимаешь все это как заслуженное. — Дикий Имбирь направилась к воротам, а я пошла за ней следом. — Почему ты не борешься, Клен? Ты должна, по крайней мере, показать им, что не согласна с подобным обращением.