«Итак, полагаю, бренди был не самой удачной идеей. Извините.»
«Не... ваша вина,» — сказал Оби-Ван, нахмурившись, затуманенным взглядом. «Вы не заставляли меня его пить.» Он сделал еще один глоток воды, прополоскал рот и выплюнул ее.
«Ну так что, мы готовы двигаться снова? Мы должны идти,» — сказал Бэйл, ненавидя повелительный тон своего голоса. Испытывая отвращение к тому, что он должен быть тем, кто подталкивает, подгоняет и заставляет поторапливаться, чтобы продолжать путь. Но Оби-Ван выглядел совершенно измученным. Казалось, он готов заснуть снова. А их время было на исходе. «Скорее, Оби-Ван,» — добавил он. «И неважно что происходит, мы должны продолжать идти. Мы должны проникнуть в храм, найти тот ситхский голокрон и разломать его на мелкие кусочки. А после этого, мы найдем дорогу домой. Поскольку, крифф меня побери, если я согласен просто лечь и умереть на этой скале. Я не доставлю этим ситхам такого удовольствия.»
«Бэйл...» — Оби-Ван обхватил руками колени, словно сдерживая себя, чтобы не развалиться. «Я не могу. Я не могу подойти ближе к этому месту. Я не уверен, сколько времени еще я не буду опасен.»
«Не волнуйтесь. Я не позволю вам навредить себе.»
Оби-Ван улыбнулся, едва заметно. «Я имею в виду, не опасен для вас, когда вы поблизости. Боюсь, что скоро я могу стать... опасным.»
Ох. «Ну, вы же не можете оставаться здесь,» — возразил он. «Я вас не брошу. Вам все равно будут слышаться эти голоса и посещать эти видения, везде, где бы вы ни были. Так, что лучше уж будьте при этом рядом со мной. По крайней мере, тогда я смогу приглядеть за вами.»
«Бэйл». Оби-Ван уткнулся лбом в колени, скрывая свое лицо. Скрывая свои глаза. «Даже у меня есть свои пределы.»
Нет. Нет. Они не могли сдаться сейчас. «Возможно», — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно тверже. Жестче. «Но вы еще до них не добрались. Мне вы пока тоже не причинили никакого вреда. И я не верю, что это произойдет. Кроме того, ваш световой меч у меня. Что вы мне можете сделать? Теперь давайте двигаться дальше.»
С усилием, Оби-Ван поднялся на ноги. «Если это ваше представление о дипломатических переговорах,» — сказал он, покачиваясь на ногах, «то должен сказать, что ваша техника оставляет желать лучшего.»
Бэйл улыбнулся, хотя ему больше хотелось плакать, чем смеяться. «Я узнал о ней из записной книжечки Падме.»
Оби-Ван посмотрел с недоумением, а затем покачал головой. «Ах, да. Припоминаю. Анакин говорил мне. Агрессивные переговоры. Очень весело.»
«Она такая, наша Падме» — согласился он. «Королева веселья. А теперь давайте. Мы на финишной прямой. Мы можем сделать это. Так давайте пойдем.»
Прикрыв глаза, Оби-Ван, запрокинул свое бледное лицо к пустому небу. «Ладно, Бэйл,» сказал он наконец. «Мы сделаем по вашему. При одном условии.»
«Звучит зловеще,» — сказал он, изображая беспечное настроение. Но неудачно, безнадежно.
Оби-Ван приоткрыл запавшие глаза. Под болью и усталостью пылало нечто неистовое и неустрашимое. «Проверьте, что световой меч у вас под рукой. И если у вас появится подозрение, что я собираюсь напасть на вас...»
Что? Он должно быть шутит. «Этого не случится.»
«Может и так.»
«Этого не будет. Вы же Мастер Оби-Ван Кеноби.»
«Да. Ладно,» — недовольно произнес Оби-Ван. Настолько бледный. Настолько измученный. «Мастер Кеноби видал деньки и получше.»
Направляясь к ущелью во второй раз, темп их движения заметно замедлился. Если Бэйл ужасно устал, то Оби-Ван был почти полностью истощен. Изо всех сил старался удержаться на ногах, чтобы преодолеть неровный участок. На полпути к ущелью он рухнул в обморок, охваченный очередными видениями. Бэйл сидел возле него, в ожидании, прислонившись спиной к шишковатому, узловатому стволу дерева, вдыхая спертую затхлость леса. Вспоминая сладость цветения алдераанских рощ тарла. Мягкую траву под величественными высокими деревьями, разливающееся пение птиц, темно-синее небо, теплое касание солнечных лучей, ладонь Бреи в своей руке. Он закрыл глаза и унесся мечтами в свои собственные воспоминания, так, чтобы больше не пришлось слышать стоны Оби-Вана. Это казалось похожим на предательство, но он ничего не мог поделать. У него тоже были свои пределы, и он их достиг.