Все.
Купился.
Олег купился.
От разочарования мне хотелось выть, бить тарелки — и обязательно об головы этих двух мужиков.
По очереди.
— Извини, — вырвала руку из захвата руки Олега.
— Ты куда?
— Нужно перезвонить Савченко.
— Что, он снова звонил? — нахмурился муж. — Склочный старик. Ушел на пенсию, никак не успокоится.
— Я обязана ему слишком многим, а ты же знаешь, как трепетно я отношусь к долгам.
Нарочно вышла, почти выбежала на свежий воздух.
Дело, о котором замолвил словечко Савченко, он назвал деликатным. Предупредил, что соваться надо осторожно. Замешаны крупные игроки…
Я была уверена, что мне по зубам.
Слишком я соскучилась по настоящей работе. Дела фонда, его юридическое сопровождение, мелкие благотворительные тяжбы — тешили самолюбие и заставляли нимб над головой сиять ярче, будто миллионы звезд. Но хотелось иного…
И, пожалуй, небольшое разочарование в личной жизни — это как раз то, что мне нужно, чтобы снова взяться за прежнее.
Ух, так горло перехватило — как будто кто проволокой перетянул, царапнув его колючками.
— Григорий Валентинович?
— Да, — отозвался почти мгновенно. — Ты подумала?
— Откуда знаете?
— Так торжественно это прозвучало Ва-лен-ти-но-вич. Не Валентиныч.
— Что?
— Не замечала за собой ни разу? Ты намеренно подчеркиваешь слоги, когда речь идет о важном.
— Черт, да. Наверное. Я согласна. Но только в качестве…
— Да-да. Внештатного консультанта. Само собой, — помолчал. — Рада?
— Да.
— Думаю, ты заскучала в кресле юриста благотворительного фонда. И я не хочу ничего плохого говорить про твоего мужа, но…
— Но уже начали, так валяйте.
— Он не должен был задвигать твою карьеру. Вот.
— Олежа и не задвинул меня, — ответила я.
— Повтори это себе еще десять раз и, может быть, на одиннадцатый раз ты поймешь, как фальшиво это прозвучало…
— До встречи.
— Да куда уж мне. Я-то, сама знаешь, из дома только на коляске, да по большим случаям…
— А сейчас прибедняется и обманывает себя кое-кто другой.
— Тогда до встречи.
***
Я поняла, что на меня кто-то смотрел, и этот кто-то — точно не муж.
Кошак, паскуда…
Все равно, что нассал в мои тапки.
Теперь я поняла, почему никогда не любила этих домашних животных.
Всегда хотела завести собаку… Может быть, пора? Или нет. Сначала с Савченко разгребусь…
— Что? — спросила неприязненно.
— Олежа… — передразнил. — Сказал, что ты хорошо играешь. Это так?
— Хочешь меня проверить?
— Я бы не отказался проверить. Сможешь ли ты взять мои…
Котов нахально опустил пальцы на ремень, будто намекал на свои яйца.
Уверена, что так оно и было. Но вслух он сказал другое:
— Мои деньги.
— Хочешь, чтобы я взяла твои деньги?
— Я тебя обставлю, — улыбнулся.
Вынуждена признать, он выглядел невозмутимо и слишком хорошо.
Как будто мужчина-модель и жуткий беспредельщик в одном лице…
Богатенький сукин-сын, хотела бы я узнать о нем больше — откуда такие, как он, берутся? Наверняка их штамповала на фабрике по производству красивеньких ублюдков.
Изгибы губ, острые скулы, интересный разрез глаз.
Между этими острыми скулами и мужественным подбородком крупные губы смотрелись как вызов.
Сексуальный вызов — он облизнул свои их языком, пялясь на меня, будто мы были одни.
— Я давно не играла. Должно быть, потеряла сноровку. Я пас.
Он удивился. Больше, чем если бы я бросила ему вызов.
Его глаза…
Блять, он хотел, чтобы я бросила ему вызов. И тем упорнее я решила просто не провоцировать этого мужчину. Он выглядел как бог — плут, подлец и игрок…
— Я хочу, чтобы ты со мной сыграла. Наедине.
— Или что?
— Или я расскажу, как твоя киска глотала мой язык…
— Никто тебе не поверит.
— Проверим выдержку твоего Олежи?
— Ты — гад. Что тебе нужно от меня?!
— Сама знаешь!
— Нет. У меня есть муж. Точка.
— Я — лучше. По всем пунктам. Зачем охотиться за бисером, когда тебе предлагают настоящий бриллиант?
Я чуть не села на асфальт своей задницей. Вот это… самооценка.
— Хорошо. Я с тобой сыграю. Но призы в случае выигрыша или проигрыша озвучу сама. Точка.
— По рукам…
Я кивнула и отвернула. Как раз вернулся муж, выглядел таким довольным:
— Перенес, — об ужине и встрече. — Заглянем домой. Дарин, а ты с нами?
— Она жаловалась, что голова разболелась, — вклинился Котов. — Мигрень в таком возрасте штука опасная. Моя мама мучилась от головных болей…
Господи, ну и трепло! Все испортил… Такой вечер.
Слов нет!
До дома пришлось ехать, слушая треп двух мужчин, которые нашли общий язык. И это еще хуже, чем две сплетницы, решившие обсудить общую знакомую. Я оставила мальчиков ворковать на заднем сиденье, а сама села рядом с водителем, сделав звук радио погромче.