Прю поставила ноги, обутые в черные балетки, на педали и выехала со двора. Тележка с шумом тряслась позади, и Мак радостно взвизгивал при каждом толчке. Они неслись по улицам вдоль аккуратных, обшитых деревом домов, и Прю уже сотню раз чуть не опрокинула тележку Мака, то наехав на бордюр, то упустив из виду лужу. Шины велосипеда, касаясь мокрого асфальта, удовлетворенно шипели.
Утро пролетело, уступив место теплому дню. Управившись с несколькими случайными делами (вернуть в магазин купленные джинсы — цвет оказался неудачным; внимательно изучить содержимое корзины с новыми поступлениями в магазине “Кладбище пластинок”; умять на двоих тарелку вегетарианских тостадас в закусочной-такерии), Прю расположилась у кофейни, коротая время, пока Мак тихо дремал в красной тележке. Потягивая горячее молоко, она наблюдала через окно за тем, как сотрудники кофейни приделывают к стене трофейную лосиную голову, изрядно потрепанную. На Ломбард-стрит гудело движение — первый намек на местный благопристойный час пик. Некоторые из прохожих останавливались поворковать над спящим в тележке малышом — им Прю посылала саркастические улыбки, немного раздраженная тем, что ей приходится олицетворять сестринскую заботу. Она отстраненно делала зарисовки в альбом: вот забитый листьями сточный желоб перед входом в кофейню, а вот торопливый набросок умиротворенного личика Мака — причем особое внимание было уделено сопле, показавшейся из левой ноздри. День постепенно превращался в вечер. Из транса Прю вывел проснувшийся брат.
— Ладно. — Она усадила малыша, сонно потирающего глаза кулачками, на колени. — Двигаем дальше. В библиотеку?
Мак непонимающе надул губы.
— Значит, в библиотеку, — подвела итог Прю.
С пробуксовкой затормозив перед дверьми библиотеки округа Сент-Джонс, она спрыгнула с велосипеда.
— Никуда не уходи, — велела она Маку, вынимая из тележки небольшую стопку книг. Прю вбежала в фойе и, встав у окошка для сдачи, стала перебирать свои книги. Увидев справочник Чарльза Сибли “Птицы”, она вздохнула. Прю продержала эту книжку у себя почти три месяца, отважно игнорируя уведомления о том, что она просрочена, и угрожающие письма от библиотекарей, прежде чем наконец согласилась ее вернуть. Девочка печально пролистала книгу. Бывало, она часами перерисовывала птиц с восхитительных иллюстраций себе в альбом, шепча под нос их волшебные, диковинные имена, словно заклинания: красноголовая танагра, козодой жалобный, иглохвост Вокса. При звуке этих названий перед глазами вставали чужие земли и дальние страны, тихие рассветы в прериях и гнезда в туманных кронах. Прю бросила быстрый взгляд на темное окошко приема и обратно, на обложку.
— А, ладно, — пробормотала она, поморщившись, и сунула книгу под куртку. Гнев библиотекарей можно потерпеть еще недельку. Снаружи какая-то старушка остановилась у тележки и принялась хмуро озираться в поисках ее владельца. Мак довольно жевал голову деревянной змейки. Прю закатила глаза, сделала глубокий вдох и распахнула двери библиотеки. Как только старушка ее заметила, то принялась шамкать, тыча в ее сторону узловатым пальцем:
— П-п-простите, мисс, но это очень опасно! Разве можно так оставлять ребенка! Одного! А его родителям известно, как вы с ним обращаетесь?
— Вы про него? — Прю снова оседлала велосипед. — Нету у бедняги родителей. Я его нашла в куче книжек, которые бесплатно раздавали на улице. — И, широко улыбнувшись, съехала с тротуара обратно на дорогу.
На детской площадке никого не было, и Прю, раскутав Мака, поставила его рядом с тележкой, которую отцепила от велосипеда. Он только-только начал делать первые шаги, и возможность попрактиковаться в удержании равновесия привела его в восторг. Агукая и улыбаясь, он покосолапил рядом с тележкой, медленно двигая ее по асфальтовой дорожке площадки.
— Развлекайся, — сказала Прю, вынимая “Птиц” из-под куртки, и раскрыла справочник на странице с загнутым уголком, посвященной луговым жаворонкам. Тени на асфальте неторопливо вытягивались, день уступал место раннему вечеру.
И вот тогда она впервые заметила воронов.
Сначала в пасмурном небе кружилась только пара-тройка птиц. Прю увидела их боковым зрением и подняла взгляд. Corvus brachyrhynchos, американские вороны — она как раз накануне вечером читала о них. Даже на таком расстоянии Прю поразили размеры и мощный размах крыльев этих птиц. К ним присоединилось еще несколько воронов, и теперь уже целая группа, кружа и ныряя, летала над пустынной детской площадкой. “Стая? — подумала Прю. — Или рой?” Она перелистнула страницы в книге и открыла таблицу в конце с причудливыми названиями для разных групп птиц: было свое слово для цапель, вальдшнепов — и для воронов. Она поежилась. Слово оказалось многозначное, и первым значением у него было “убийство”. Снова подняв глаза, она с изумлением поняла, что воронов и вправду стало убийственно много. Их теперь было несколько десятков — все угольно-черные, они стремительно прорезали в высоком небе холодные рваные дыры. Прю перевела взгляд на Мака. Он беспечно ковылял по бетонной дорожке в нескольких ярдах от нее. Девочка встревожилась.