Пенни перевела взгляд обратно на него.
— Да, сэр, — сказала она. — Я поняла, сэр. Давайте я заберу чай, сэр, и отнесу его губернатору.
Дворецкий согласно хмыкнул и, вручив ей поднос, вышел через дверь в дальнем конце комнаты, так ни разу и не повернувшись в сторону Прю. Когда он ушел, Пенни снова посмотрела на девочку круглыми от изумления глазами.
— Что ты делаешь? — прошептала она.
Прю поняла, что ей ничего не остается, кроме как сказать правду.
— Мне нужно встретиться с филином Рексом, — прошептала она в ответ. — Он прислал мне записку. Написал, что нам надо поговорить. Сегодня! — она смущенно тронула носком пол. — Еще, там такое дело, я заперла кое-кого у себя в ванной, мастифа, он, по-моему, следил за мной. Кажется, у меня проблемы.
— Что ты сделала? — с ужасом в голосе переспросила Пенни.
— Я… заперла его в ванной. Все нормально, я ему оставила орехи, если он вдруг захочет есть.
Пенни на мгновение потеряла дар речи. Наконец она прошептала:
— Ну так этим путем тебе идти нельзя! За парадной дверью часовые через каждые пятнадцать футов!
Прю посмотрела на двери перед собой, пораженная тем, что ей это даже в голову не пришло.
— Ой.
Пенни закатила глаза.
— И что ты собиралась делать, их тоже в ванную затолкать? Иди сюда.
Прю зашла к Пенни в комнату, которая оказалась чем-то вроде проходной комнатки слуг. Девушка поставила поднос с чаем на стол и открыла маленькую дверь, через которую вышел дворецкий. Высунув голову, она удостоверилась, что за углом никого нет, и жестом поманила Прю за собой.
Пенни провела ее по запутанному лабиринту коридоров, кое-где освещенных мерцающими газовыми светильниками. Некоторые из проходов всего лишь соединяли один широкий коридор с другим, но были и такие, которые, судя по всему, использовались в качестве буфетных или кладовых — вдоль стен тянулись полки с мешками муки и рядами странных овощей в банках.
Прю перестала ориентироваться после пятого перекрестка и теперь просто слепо шла за Пенни, без вопросов повинуясь каждому тихому “сюда” и “за мной”.
Наконец они оказались перед особенно старой на вид дверью, и Пенни распахнула ее, открыв взгляду потертые каменные стены, тонущие в темноте. Из ящика на полу девушка достала две свечи, зажгла их от ближайшей газовой лампы и протянула одну из свечей Прю.
— Что это? — шепотом спросила та.
— Туннели, — ответила Пенни. — Идут во все стороны. По ним можно выйти в город.
— А чай? Разве тебя не ждет губернатор? — удивилась Прю.
Пенни усмехнулась.
— Старик-то? У него бессонница, чай все равно не поможет ему. Потерпит.
В дверном проеме Прю остановилась.
— Спасибо, — прошептала она. — За помощь. У меня даже нет слов.
— Слушай, — ответила Пенни. — Мне сильно попадет, если они узнают. Но я твердо верю: ты знаешь, что делаешь. И если князь хочет тебя видеть, значит, надо идти. Бог свидетель, лучше тебе бежать, чем собирать пыль в гостевой комнате. — Она пристально посмотрела на Прю. — Только я тебя увидела, у меня сердце екнуло. Представить не могу, каково это — брата потерять. — Девушка вздохнула и поднесла свечу к двери, освещая ступени. Из туннеля дунул слабый, холодный ветер, принеся с собой запах затхлости, плесени и сырых камней. — Иди.
Прю шагнула на гладкую каменную лестницу, отполированную, казалось, бесконечным множеством ног. Сырость пробирала до костей, и по телу то и дело пробегала дрожь. Пенни вошла следом и закрыла за собой дверь. Свечи в их руках бросали пляшущие тени на кирпичные стены, пламя дрожало в спертом воздухе.
От подножья лестницы шел коридор и вливался в проход, который тянулся в обе стороны и терялся во тьме. Стены туннеля источали холодную сырость, то там, то здесь встречались ручейки воды, которая капала со сводчатого потолка. Земля под ногами была пепельно-серой и влажной, и Прю чувствовала, как через подошвы пробирается холод.
Они шли, и постепенно туннель менялся: красный кирпич и цемент уступили место грубо обтесанному камню и граниту. Иногда казалось, что проход целиком вырезан в скале; потолок уходил вверх, превращая туннель в пещеру. А порой приходилось приседать и пробираться, скрючившись, под низкими сводами. Казалось, прошла вечность, прежде чем они добрались до перекрестка, где Пенни указала свечой на один из коридоров.
— Дальше я не могу, — сказала она. — Мне чай отнести надо. Иди по этому коридору. Чуток пройдешь, там будет лестница — по ней вылезешь наверх. Оттуда уже сама добирайся.
— Огромное спасибо, — сказала Прю. — Не знаю, что бы я без тебя делала.