Узники одобрили его слова тихими возгласами.
— Он придет за нами, ребята, — приглушенно добавил Кормак. — Он придет за нами, огнем и мечом вытащит нас отсюда. Помяните мои слова. И никакие псы в мундирах и королевы-вдовы его не остановят.
Глава шестнадцатая
Полет. Встреча на мосту
Прю летела.
Ощущение было невероятное.
Прю летела. Ощущение было невероятное.
Она летала раньше на самолетах, но это было совсем не то ощущение, опосредованный опыт, который создавал одну только иллюзию полета — в комплекте с постоянным нытьем пассажиров про воздушные ямы и с окнами размером с телевизор, в которых показывали пушистые облака и города в миниатюре. С нынешним чувством парения не стоило даже сравнивать: купол неба над головой, зеленый простор леса внизу. Руки надежно обхватили пушистую шею генерала, а ноги нашли опору там, где хвостовые перья расходились веером. Она чувствовала, как мышцы могучей спины напрягаются и сокращаются при каждом взмахе крыльев, прохладный, влажный утренний воздух омывал лицо, сдувая назад волосы и наполняя глаза слезами. Свет зари уже разливался, венчая верхушки елей золотистым свечением. Горизонт полыхал светло и ярко, отражаясь от далеких облаков, возможно, возвещавших о приближении бури.
Верхушки деревьев под ними были усеяны гнездами, большими и маленькими. Порой встречались сложно устроенные, многоуровневые сооружения, которые объединяли все верхние ветки дерева системой гнезд, орлиных и других, и взлетных площадок. Одни гнезда выглядели обычно, как у малиновки, и были построены из соломинок и тонких веток, но некоторые занимали целые сучья, их стенки были сложены из крупных ветвей, а донья выложены гладкой серой глиной. Над елеями возвышалось несколько кедров, и у стволов Прю заметила небольшие городки ласточкиных гнезд — невероятное переплетение малюсеньких земляных хижин. Пришло время завтрака, и с высоты можно было разглядеть, что из узких “дверей” гнезд букетами торчат разинутые клювы ожидающих кормежки птенцов. Утро разгоралось, и Прю заметила, что воздух над этим несомненно крупным городом все больше и больше заполнялся — птицы всех размеров и расцветок сновали туда-сюда в массивном лесном покрывале, нося своим требовательным выводкам червяков и жуков, веточки и траву.
— Как красиво! — крикнула Прю.
— Так лучше всего осматривать княжество! — ответил генерал. Ветер, дующий на такой высоте, врезался в них с шумом, из-за которого было трудно разговаривать. — С воздуха!
Внезапно генерал накренился влево и спланировал по диагонали почти до самых верхушек крон. Желудок Прю куда-то рухнул. Она завопила, почувствовав, как свежие зеленые побеги титанических хвойных деревьев метут ей по коленкам. Стайка сапсанов-подростков, вылетевших на утреннюю прогулку, пристроилась к летящему генералу и в качестве разминки стала преследовать его, перелетая ему дорогу, подстрекая его лететь побыстрее и попробовать их обогнать.
— Важное дело, ребята! — крикнул он. Но они не отставали и продолжали играть с ним, пока он не сделал глубокий вдох и, предупредив Прю: “Держись!”, не ввинтился в воздух, замирая в полете, и не кинулся очертя голову в густую листву деревьев. Девочка завизжала и крепко вцепилась в перья на птичьей шее. Однако, не спускаясь слишком низко, генерал умело вышел из штопора и полетел через густые джунгли древесных сучьев, лавируя между ветвями, преграждавшими путь. Сапсаны изо всех сил старались не отставать, но не прошло и пяти минут, как им пришлось прекратить преследование. Как только погоня отстала, беркут расправил хвост и взмыл вверх из гущи веток. Когда они вернулись на исходную высоту, Прю увидела нечто необычайное.
— Ого! — воскликнула она.
— Королевское гнездо, — пояснил генерал, угадав объект ее восхищения.
Перед ними поднималось одинокое дерево, величественная хвойная дугласия, рядом с которой обычные деревья казались карликами. Ствол, даже на этой немалой высоте, был шириной с небольшой дом — Прю могла только догадываться, каков он был на уровне земли, — а верхние ветки вздымались футов на пятьдесят (легко!) над ближайшими деревьями. Самым необыкновенным в дереве было то, что верхние ветки занимала впечатляющая сеть крупных гнезд. Множество гнезд поменьше располагалось на более низких ветвях, в каждом обитали стайки воробьев и вьюрков; над ними гнезд было меньше, но сами гнезда были больше, там обитали семьи ястребов и соколов. На самом верху шпиль кроны венчало единственное огромное гнездо. Оно было футов тридцать в диаметре и сделано из самых разных растительных материалов. Здесь было все: еловые сучья, малиновые плети, побеги плюща и стебли мать-и-мачехи, цветущая настурция и кленовые ветки. Чаша гнезда была покрыта гладким слоем глины и казалась самым уютным местом, какое только можно представить — но, увы, оно пустовало.