По мере того, как шли секунды, съедались минуты, его движения становились более яростными, более решительными.
Его глаза были полуоткрыты, он сосредоточился на мне. Его массивная грудь поднималась и опускалась, когда он вдыхал и выдыхал, касаясь моей, позволяя реальности проникнуть глубже.
— Черт, да, детка. — Он вошел глубоко, так глубоко, что я приподнялась на кровати на дюйм. Он вышел, приблизив головку своего члена прямо к моему входу. Он снова погрузился, лишая меня рассудка, самоосознания.
— Смотри, как я беру тебя, как я объявляю эту киску своей. — Он снова врезался в меня, но затем поднялся, его предплечья были выпрямлены, голова опущена, когда он посмотрел туда, где мы были соединены. — Черт возьми, детка, — сказал он низким, хрипловатым голосом.
Я слегка подвинулась, видя, что он делает. Я наблюдала, как он входил и выходил из меня, его член становился видимым. Его длина была покрыта моими соками, и я видела, как его покрывают струйки моей девственной крови.
Почему это зрелище возбудило меня еще больше, я так и не поняла, но, Боже, это было горячо.
Когда я подняла голову и снова посмотрела ему в лицо, я увидела, что Диллан уже наблюдает за мной.
— Зная, что ты наблюдаешь за тем, что я делаю, как я трахаю тебя... — Его тело вздрагивало на моем, как будто ему было трудно контролировать свои действия. — Заводит меня чертовски сильно.
Я ложусь обратно и просто позволяю ему делать это... делать со мной.
Как будто одно это действие было тем, что ему было нужно, чтобы овладеть мной. Диллан начал трахать меня так, словно действительно имел это в виду, и до этого момента я не осознавала, насколько сильно он сдерживался.
Он вышел из меня, и я ахнула от удивления и от потери ощущения его погружения в мое тело. Но прежде чем я успела пожаловаться или попросить его скользнуть обратно в мою киску, он схватил меня за талию и перевернул.
— Так чертовски идеально. — Он не заставил меня долго ждать, чтобы снова ощутить эти чудовищные дюймы. Я закрыла глаза и сжала простыни в кулаках, наслаждаясь ощущением, которое вызывали во мне его ладони на моей заднице.
Приятно.
— Я надеюсь, ты готова, — сказал он этим жестким, опасным голосом. — Встань на четвереньки, представь себя мне. — Я сделала, как он сказал, моя киска уже болела, хотя он даже не был во мне так долго. Но, черт возьми, я хотела почувствовать этот дискомфорт, хотела точно вспомнить, как глубоко он был во мне.
Когда я приняла позу, он с силой раздвинул мои ноги еще шире. Знал ли он, как сильно мне это нравилось? Знал ли он, что от его грубости мне стало еще лучше?
Он погладил рукой мою попку. Его прикосновения были такими приятными, такими требовательными. У меня не было никаких сомнений в том, что Диллан был воплощением грубого секса и жестких желаний. В течение долгих секунд все, что он делал, это гладил мою задницу, но затем он сильно опустил на нее ладонь, и я выдохнула. Он сделал это снова, глубоко застонав, и я дернулась и задохнулась от удовольствия.
— Лекси. Моя.
Мне никогда не надоест слышать, как он произносит мое имя или заявляет, что хочет... меня.
— Ты чертовски горяча. — Он с силой схватил меня за волосы, и я застонала в ответ. Диллан дернул мою голову назад, получая больше рычагов, и низко зарычал. — Ты хочешь, чтобы я вернулся внутрь?
— Да. — Я едва не выкрикнул это единственное слово.
Он снова приставил свой член к моему входу и плавным движением глубоко вошел в меня.
— Господи.
Диллан начал набирать скорость и вскоре уже самозабвенно трахал меня.
— Да, — я обнаружила, что кричу.
Он схватил меня за талию, впился пальцами в мою плоть так сильно, что стало больно, и трахал меня так, словно умирал от желания.
— Черт. Да. Лекси.
Снова и снова он врывался в меня и отступал. И когда я больше не могла этого выносить, когда почувствовала, что мир рушится, он снова погрузился в меня и замер.
— Так чертовски хорошо, — процедил он сквозь зубы. — Я кончаю.
Я кончила вместе с ним.
Он наполнил меня таким количеством своей спермы, что я знала, что почувствую, как она вытекает из меня, когда встану. Он навсегда оставит на мне отметину.
Он дернулся надо мной, все еще кончая, все еще стоная.
— Черт, детка. — Слова звучали искаженно, с придыханием.
Казалось, наше совместное наслаждение длилось целую вечность, но как только я перевела дыхание, он обмяк, его член все еще был твердым во мне, его плоть влажной на моей. Он вышел, и мы оба издали этот недовольный звук. Я не смогла удержаться и рухнула на матрас, простыни пахли им, и я почувствовала себя пьяной. Кровать сдвинулась, когда он лег рядом со мной. Ощущение его руки на моей спине, его больших сильных пальцев, ласкающих меня, вселило в меня спокойствие.
Я почувствовала, что начинаю сходить с ума, но как только Диллан просунул руку мне между ног и положил ее прямо на мою киску, мое тело снова разгорелось.
— Моя, Лекси.
Да, это так.
— Боже, детка.
Диллан дышал так же тяжело, как и я. Он притянул меня ближе к теплу своего тела и схватил одеяло, чтобы укрыть нас. Это не было похоже на какую-то неловкость после секса. Это было правильно, комфортно, как будто я была именно там, где должна быть.
— Я не отпущу тебя.
Жар наполнил меня, и это не имело ничего общего с тем, что я все еще была возбуждена. Я подвинулась, чтобы посмотреть ему в лицо и увидеть, насколько он серьезен. Его темные глаза были такими выразительными в этот момент.
— Ты, наверное, думаешь, что это чертовски быстро и безумно.
Да, думала, но я хотела, чтобы все было именно так.
— Но когда я говорю, что не отпущу тебя, я имею в виду именно это. Ты понимаешь, что это значит?
— Надеюсь, я знаю, что это значит, — сказала я искренне.
— Это значит, что ты моя. Это значит, что я хочу, чтобы ты была здесь, рядом со мной. — Он погладил меня по щеке и заглянул в глаза. — Это значит, что, несмотря ни на что, ты для меня все. Я устал быть один, и ты та, кого я хочу.
Возможно, я не знаю, что ждет меня в будущем, но что я точно знала, так это то, что этот мужчина был тем, с кем я хотела быть. Мы дополняли друг друга так, как никто другой не мог сравниться. Он заполнил ту пустоту одиночества, которая так долго была во мне, и я чувствовала, что делаю то же самое для него.
Нам не обязательно было быть незнакомцами, идущими по жизни только ради того, чтобы быть живыми.
Мы действительно могли жить.
Я не хотела этого упускать.
Я бы не позволила ему уйти.