— Где мы? — спросил Б’сайннад, сбрасывая скорость.
Вопрос пилота убедил Нуаду в странности обстановки, подтвердив, что пейзаж и впрямь резко изменился. Впрочем, сама местность осталась прежней. Пирамида и ее окрестности были теми же, вот только лес сменился сухой пустыней, а небо затянули клокочущие пылевые облака, накатывающие на защитные экраны.
— Думаю, лучшие спросить, в каком мы времени… — прошептал Нуаду.
ГЛАВА 20
ПАНТЕЙТИКОН ОТКРЫВАЕТСЯ
Внимание Иврайны переключалось между неподвижным Эльдрадом Ультраном, оглядывающим мерцающую пирамиду, и возобновившимся боем, что разгорелся по периметру могильного комплекса. Шипение сюрикенных катапульт и треск гаусс-пушек добавляли сцене дисгармоничный фоновый шум. Время от времени взгляд притягивала к себе золотая пирамида и колеблющиеся на ее поверхности руны, но провозвестнице никак не удавалось понять смысл сменяющихся письмен.
Позади Иврайны среди багровых воинов Иннеада стоял алый отряд клана Огненное Сердце, с интересом разглядывающий местность. Нуаду не сводил глаз с пирамиды, возможно, заново переживая момент ее пробуждения либо завороженный видом сооружения. Найалл и его провидец, Алиаса, о чем-то тихо переговаривались, пока вождь клана выпивал очередной поддерживающий эликсир. Снадобье практически не подействовало на слабеющего лидера, хотя Иврайна ощущала в нем трепетание и прилив психической энергии.
Иврайна перевела внимание на Эльдрада.
— Их можно расшифровать? — спросила она, зашагав в развевающемся платье по центральной площади, — единственная, кому хватило смелости обратиться к ясновидцу.
+Это учтивый способ спросить, могу ли я это сделать.+
— Они кажутся очень знакомыми, — произнесла Друткхала. — Эти надписи больше напоминают мне идеограммы друкари, чем руны рукотворных миров.
— Да. — Присутствующие встрепенулись, услышав Эльдрада. Его голос резонировал даже без усиления вещательным устройством в шлеме. Ясновидец кинул взгляд на Кровавую Невесту, и его глазные линзы засияли золотом. — Что в них говорится?
— Я не могу их прочесть, — призналась Друткхала.
— Попробуй догадаться.
Кровавая Невеста покачала головой:
— Не могу. Для меня этот текст бессмысленный.
— Однако он был написан альдари, пусть и в древние времена.
— У нас нет времени на эту занимательную, но бесцельную беседу, — заявил Визарх, кивнув на разыгравшийся неподалеку бой. Иврайна заглушила поступающие в вещательную бусину сведения, но все равно живо могла представить, как каналы связи полнятся приказами и докладами тех, кто бился насмерть у границы хранилища. Ее сородичи умирали, и души их оставались заключенными в темнице хладеющей плоти — антипсихические обереги некронтир были достаточно мощными, чтобы удержать душу в ее физическом воплощении. Гудение, исходящее от вражеских солдат, когда они переносились в склепы воскрешения, походило на отчетливые и внезапные всплески помех, хоть некронтир и не имели душ.
Она снова сосредоточилась на рунах. Желание узнать, что же находится внутри, было почти невыносимым, как и тревожность из-за своего неведения.
— Почему здесь текст альдари? — спросил Нуаду. — Зачем некронтир использовать язык наших предков?
— Незачем, — ответил Эльдрад. — Но можно сказать, что наши предки пользовались языком некронтир или возникшим от него наречием.
— Но ты ведь сказал, что это определенно руны альдари, — указала Иврайна. — Не протоязык, общий для Старейших. Стиль написания древний, но точно нашего народа.
— Тогда, возможно, если мне дадут подумать, я смогу распутать этот лингвистический узел, — проворчал ясновидец, отступив от остальных с воздетым посохом, чтобы его мерцающее навершие озарило письмена. Время от времени он поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, словно читая руны наискось.
— Когда мы были здесь в последний раз, Нуаду прикоснулся к пирамиде, — сказала Друткхала, приблизившись к своей госпоже сзади и встав рядом с ней. Она кинула на наследника клана вопросительный взгляд. — Может, ему повторить?
— Только не я! — ахнул дикий наездник. — Разряд отбросил меня через всю площадь, и у меня до сих пор кости болят.
— Но она отреагировала? — Эльдрад стремительно зашагал к Нуаду, указывая на него пальцем. — Ты возложил плоть на поверхность?
— Ладонь, — подтвердил он, сопроводив слова жестом. — На сам рунический металл.