Алоринис настойчиво потерся о ее ногу.
— Да, ты прав, я тяну время. — Она говорила с фелинидом вслух, хотя благодаря психической связи ей этого не требовалось. Алоринис хорошо улавливал ее чувства и в определенной степени… мысли. Но беседы с ним напоминали Иврайне, что они были двумя разными существами, и не давали забыть связи с реальным миром живых. Она почесала гиринкса за ухом, отчего тот отчасти протестующе заурчал и беспомощно плюхнулся набок. — Спасибо, что напомнил.
Направив свою волю по Шепоту, она велела двери открыться.
Ждавшая на пороге Цибилаху шагнула внутрь без приглашения и махнула своим спутникам. В покои Иврайны вошли одиннадцать новых иннари, потрясенно озирающихся по сторонам так, будто очутились в чертогах самого Иннеада. Все они были в широкополых одеяниях — мантиях и длинных пальто, — но Иврайна сразу разгадала их происхождение и пути, которые сюда привели. Три комморрита, два изгоя и шесть жителей рукотворных миров.
Когда Цибилаху ушла, посланница Шепчущего бога поднялась с кресла и жестом велела новоприбывшим встать в ряд.
— Я — Иврайна, — представилась она и улыбнулась, чтобы снять их напряженность. — Полагаю, вы уже сами догадались, да?
Некоторые улыбнулись в ответ, прочие продолжали стоять с потрясенным видом. Это никак не влияло на то, что должно было случиться дальше, но Иврайна предпочитала, чтобы, несмотря на высокие пьедесталы, на которые те могли ее возвести, на мифы, в которые они предпочитали верить, либо истории, прижизненно о ней сложенные, неофиты видели в Открывающей Седьмого Пути в первую очередь другую альдари, а уже затем — представительницу Иннеада. Она была рядом с ними, а не выше них.
— Вы все услышали Шепот. — Дщерь Теней медленно прошлась вдоль строя, бросая на каждого из них подбадривающий взгляд. — Иннеад коснулась ваших душ, и вы ответили. Она тянется к вам, и я здесь для того, чтобы вы смогли подать ей руку в ответ.
Иврайна возвратилась в центр и немного отступила, неторопливо оглядывая новоприбывших и давая время усвоить сказанное ею.
— Это не испытание, но и приятного тут будет мало. Я прошу, чтобы никто из вас не говорил, что с ним случится, даже другим иннари. — Конечно, Иврайна могла судить только по своему опыту, однако она не пыталась узнать, что чувствовали остальные, поскольку ритуал казался ей сокровенным для каждого альдари. — Вы с Иннеадом уже связаны, или вас бы тут не было. Правда в том, что все мы являемся частью Иннеада, как живые, так и мертвые.
Она снова замолчала. Алоринис пролез вперед и, довольно мурча, завертелся у ног одного из альдари. Объект его интереса в замешательстве замер, однако остальных картина немного позабавила. Один присел погладить гиринкса, но тот оскалился и с шипением отпрянул. Дщерь Теней запомнила лицо этого альдари, но продолжила, не став акцентировать внимание:
— Это не вы. — Иврайна похлопала себя по груди. — Это лишь тело. Тем из вас, кто оттачивал психический талант, ведомо о триумвирате сущности. Тело, мысль, разум. Вы знаете, что эти элементы взаимосвязаны. Физическая оболочка способна доставлять удовольствие, ибо через нее мы познаем любовь и искусство, а также скорбь и тоску, что есть благо для живых. Мы можем узреть величественные явления и посетить удивительные места, создавать отношения и совершать великие поступки, на которые ваша душа будет неспособна без сего временного сосуда. Жить значит чувствовать. Но еще это клетка. Она не может сдержать ваших желаний. Неважно, кто вы — друкари, азуриане или кто-то еще, — в глубине души вы альдари и испытываете разочарование от того, что вас чего-то лишили.
Она заметила в глазах некоторых из них понимание, а у других — смятение.
— В смерти каждый отлетает к Иннеаду, однако вы услышали зов при жизни. Шепчущий бог заставил вас услышать не просто так. Вам надлежит всеми силами ускорять его пришествие, и не только как спасителя ваших душ и уничтожителя нашей немезиды, но той, кто остановит вымирание. Иннеад не воспрянет из пепла наших смертей, но будет живым богом, что сразит Великого Врага и вдохнет в альдари новую жизнь. Вот что значит быть иннари.
Но, произнося знакомые слова, Иврайна думала совершенно об ином. Что, если из костра смерти последнего альдари восстанет вовсе не Иннеад, а некий другой мифический герой? Бог-феникс. Азуриан, Властитель Небес. От этой мысли ее пробрала дрожь возбуждения, а может, и предвосхищения. Взяв себя в руки, Иврайна приблизилась к своим новым последователям, протягивая им одну руку, а другой сжимая боевой веер перед грудью.