Спасибо, Курт.
— Однажды, какой-нибудь Превосходный будет угрожать нашему Дому, и когда этот день настанет, я его убью.
Что?
— Я сделаю это тихо и чисто, и никто никогда об этом не узнает. — Леон улыбнулся. — Я буду темной лошадкой, секретом Дома Бейлор. Я буду лучшим наёмным убийцей. Легендой. Они никогда не догадаются о моем приближении.
Курт не жилец. Я задушу его голыми руками.
Я влетела по лестнице на второй этаж штаб-квартиры Рогана, где меня ждали Харт и Баг. Наполеон увидел моё лицо и убежал прятаться за кресло Бага.
— Где Курт? — рявкнула я.
Баг заморгал.
— Не уверен, что стоит сообщать тебе эту информацию.
— Баг!
— Курт — ценный член команды, а у тебя жажда крови на лице.
— Что он сделал? — поинтересовался Харт.
— Он поговорил с Леоном, и теперь мой шестнадцатилетний кузен хочет стать в будущем наёмным убийцей.
Баг задумался.
— Знаешь, это не такой уж плохой вариант с его-то набором навыков.
— Баг!
— А че ему ещё делать? Соревноваться в стрельбе?
Я поискала, чем бы в него кинуть, но поблизости ничего не оказалось.
— Сомневаюсь, что Курт предложил Леону стать киллером, — сказал Харт. — Это не в его философии.
— Да, и пока ты не ступила на тропу войны, — подхватил Баг, — твой ужин через семьдесят две минуты, поэтому тебе придётся продолжить охоту на Курта после свидания с Гареном.
— Это не свидание.
— Прошу прощения, ваша светлость. Я имел в виду твою деловую встречу в романтическом французском бистро с молодым и холостым миллионером-Превосходным, ради которой ты нацепила сексуальный костюм, — съязвил Баг.
— На мне не сексуальный костюм, на мне костюм быстро-смывайся-при-необходимости. К твоему сведению, я купила его на распродаже в «Мэйси» за двести долларов, потому что мне иногда приходится вести наблюдение в городе, а в нем я выгляжу так, словно возвращаюсь в офис. Гарен Шаффер, вероятно, находит двести баксов, когда ищет по карманам мелочь.
— Ладно! — Баг поднял руки вверх. — Я ошибался. Какое на тебе оборудование?
— С какой стати я должна тебе об этом рассказывать?
— Я просто хочу знать, хорошая ли у тебя камера, или одна из этих дурацких дешёвок с разрешением десять кадров в секунду.
— Я частный детектив. Наблюдение — мой хлеб с маслом. — Отец всегда подчёркивал необходимость хорошего оборудования, именно по этому я обновляла наше каждый год. — Я буду транслировать запись Берну.
— Но я хочу посмотреть.
— Можешь посмотреть с Берном.
— Но мои мониторы больше.
Я проигнорировала его.
— Где Роган?
— Где-то на шоссе I-10, — ответил Харт.
— Кажется, он говорил, что полетит в Остин.
— Он так и сделал. Там разразилась буря, все самолёты посажены. Он едет обратно на машине, — сказал Баг.
Я действительно хотела повидаться с ним перед встречей.
— Ладно.
— Какие меры предосторожности ты приняла? — спросил Харт.
— Я возьму с собой Корнелиуса, а он возьмёт с собой Банни.
— Кто такой Банни?
— Доберман. — Баг поднял руки, правая сверху, левая снизу, пальцы согнуты и изобразил клацающие челюсти. — Зубы.
— Паб «У Молли» расположен в том же торговом центре, — сообщил Харт. — Трое наших людей будут там, один из них эгида. Как им узнать, если что-то пойдёт не так?
— Если мне будет нужна помощь, я закрою камеру пальцем и буду удерживать секунду. Берн знает, что это значит.
— Хорошо, — кивнул Харт. — Тогда мы готовы.
— И все равно у меня мониторы больше, — пробурчал Баг.
Я вошла в бистро «Ля Сеп» без пяти шесть. Отзывы описывали его как милый, своеобразный, традиционно европейский ресторан, и они не лгали. Белые стены были украшены картинами с видами Франции, белый потолок пересекали золотистые сосновые балки, большие окна. Изысканные сосновые полки демонстрировали потемневшие винные бутылки. Ряды столов, каждый накрыт красной скатертью и увенчан белой дорожкой, окружены мягкими креслами, предлагавшими удобные сидения. Декоративные фонари со свечами сияли мягким светом. Оживлённые улицы Хьюстона растворились. Это было, словно шагнуть в другой мир.
Ресторан был заполнен на две трети. Корнелиус сидел в двух столиках от входа слева. Банни незаметно лежал у его ног. Обычно, о том, чтобы прийти в ресторан Хьюстона с собакой не могло быть и речи, если только это не собака-поводырь, но люди делали исключение для анимагов.
Администратор мне улыбнулся.
— Добрый вечер. Вы с мистером Шаффером?
— Да.
— Сюда, пожалуйста.
Он повёл меня вокруг сосновых полок в другую часть ресторана. Гарен сидел за уединённым столиком, погрузившись в меню. На нем был серый костюм, сидевший как перчатка. У светлых волос был тот слегка взъерошенный вид, когда вы проводите рукой по стрижке за тысячу долларов. Он держался со спокойной, лёгкой самоуверенностью, в нем не было ничего кричащего. Когда Роган входил в комнату, его присутствие вас оглушало. Он изучал опасность. Гарен излучал… я даже не знаю, что именно это было. Обаяние казалось слишком лестным словом. В просто понимали, что перед вами человек, которому абсолютно комфортно в собственной шкуре, и он уверен в своём месте в мире. Он всегда находился там, где должен был, его нелегко напугать, и если он появлялся на официальном приёме в джинсах и футболке, его впускали не задумываясь. Он все равно будет выглядеть элегантно, а все остальные будут чувствовать себя вырядившимися.
Он поднял голову. Наши взгляды встретились. Гарен улыбнулся.
Ух ты.
Бьюсь об заклад, что он сделает заказ на французском.
Гарен встал и отодвинул для меня стул. Королевские почести. Я села и улыбнулась.
— Вы пришли, — сказал он.
— Я же обещала.
— Я не был уверен.
Я вытащила телефон и положила рядом на стол. Он взглянул на него.
— Простите, — извинилась я. — Работа.
Кроме того, перед скрытой камерой в корпусе телефона теперь открылся отличный вид, который живой трансляцией шёл к Берну. Эта камера была лучше той, что я спрятала за левым лацканом моего жакета, но лучше иметь запись с обеих, на случай, если одна решит внезапно сдохнуть.
— Без проблем.
Появился официант, улыбнулся, представился и принёс гренки и паштет в качестве комплимента. Я заказала воду. Гарен сделал то же самое.
— Вино? — предложил он.
— На ваш выбор.
Он заглянул в винную карту и что-то шепнул официанту, тот кивнул и ушёл.
— Я всегда чувствовал неловкость, заказывая вино к столу, — признался Гарен.
Правда.
— Почему?
— Потому что это настолько субъективно. Вкус вина совсем и не зависит от цены. Одни люди годами тренируют вкус, чтобы стать знатоками, а другие просто хотят приятный напиток. Как-то я был на ужине, где хозяин открыл бутылку Рислинга за пять тысяч долларов. По вкусу он напоминал дубовую кору, вымоченную в уксусе.
Я рассмеялась.
— И мужчина смотрел прямо на меня, когда я его пробовал. Я знал, что нужно что-то сказать.
— И что же вы сказали?
Гарен наклонился вперёд, кивая.
— О, я солгал сквозь зубы. Кажется, я сообщил, что вино исключительное.
Подумать только, мистер Волк. Какие у вас прекрасные глаза, и какие восхитительные истории вы рассказываете.
— Односложная ложь всегда самая простая.
— Да, так и есть.
Принесли напиток. Официант откупорил бутылку белого вина и наполнил два бокала.
— Прошу, — предложил Гарен.
У вина был свежий и сладкий вкус.
— Мне нравится.
Я кожей почувствовала лёгкий щелчок. Гарен проверил меня на ложь. Он улыбался.
Официант наполнил наши бокалы и вежливо поинтересовался, какие закуски мы будем. Я выбрала обжаренные гребешки.
— Принесите две порции, — сказал Гарен и мы снова остались наедине.