Она с силой хлопнула дверью.
Матильда посмотрела на дверь, на меня и рассмеялась, будто зазвенели серебряные колокольчики.
— У меня нет на это времени. — Я развернулась и зашагала по коридору. Было утро, а значит, Берн был на кухне, поглощая свой второй или третий завтрак.
— Невада, ну сделай же что-нибудь! — взвыла мне вслед Арабелла.
— У меня нет времени.
— Ненавижу эту семейку!
— Мы тебя тоже.
— Хе-хе! — прозвенели серебряные колокольчики.
Берн сидел за кухонным столом, отодвигая в сторону тарелку с овсянкой.
— Можешь поехать со мной домой к Ринде? Я хочу ещё раз там все обыскать, на тот случай, если я что-то пропустила. Я не хочу ехать сама, и не хочу просить Корнелиуса, потому что он притащит с собой Зевса, а рядом с ним я не могу сосредоточиться. Леона я тоже не хочу брать, потому что не хочу быть ответственной, если он кого-нибудь пристрелит. Я просто хочу спокойно подумать.
Берн встал и поставил свою тарелку в мойку.
— Поехали.
В доме Ринды стояла тишина. Мы с Берном вошли через парадный вход в гостиную, наши шаги гулко отдавались на плиточном полу. Хьюстон решил, что нам очень нужен дождь, и свет, просачивающийся сквозь плотную пелену облаков, был водянистым и тусклым. Воздух казался тяжёлым.
— Мрачненько, — огляделся Берн.
— Да. — Дом походил на склеп. — Интересно, продаст ли его Ринда.
— Я бы продал, — сказал Берн. — Где ты хочешь искать?
— Я не уверена, — призналась я. — Разделимся?
Мы разделились, и я направилась на кухню. Люди Рогана уже её прошерстили. Я просматривала отчёт об обыске. Они были внимательны и эффективны, но все же могли что-то упустить.
Я начала с кладовки. Час спустя, с кухней было покончено. Кофе был как кофе, рис оказался рисом, а в сахарнице был только сахар. Никаких спрятанных зип-пакетов с таинственным вещдоком. Я перетрусила банки одну за одной. Ни в одной ничего не дребезжало. Никаких замаскированных точек на тарелках. Ничего приклеенного внутри шкафчиков. Мы теряли время, которого у нас не было, но все инстинкты твердили мне, что искомая нами вещь должна быть где-то здесь.
— Невада? — позвал Берн.
Я вошла в гостиную. Он стоял над рисунками Кайла. Я подошла к нему.
— Что это? — спросил он.
— Рисунки Кайла. Оливия Чарльз оправила их в рамки. Я их уже перебрала — ни скрытых чернил, ни пустот в рамах. Я была так уверена, что в них может быть что-то спрятано.
Берн присел и поднял верхний рисунок. Извилистая дорожка, окружённая деревьями.
— В них что-то есть, — поделилась я. — От них сложно отвести взгляд.
Берн прошёл на середину комнаты, где свет из окна падал на ковёр, и опустил рисунок.
— Можешь дать мне остальные? — попросил он.
Я подобрала стопку рисунков и вручила ему следующий — крохотное море с плавающим на нем слишком большим пиратским кораблём. Берн отошёл на пару шагов назад и поместил рисунок внизу слева от первого.
— Следующий.
Далее последовал рисунок детской площадки с выглядывающим из кустов симпатичным монстриком с красным воздушным шариком, потом изгиб дороги с жёлтой спортивной машиной, затем облака с белым, почти прозрачным летающим кораблём. Ещё одна дорога с рыцарем в доспехах на коне. Берн поместил его между первым рисунком и жёлтой машиной. Дорога соединилась.
Волоски у меня на затылке встали дыбом.
Мы продолжили разбирать стопку, Берн размещал картинки одну за одной, по сетке шесть на четыре, будто совпадающие кусочки паззла. Закончив, мы отошли назад. Дорога изгибалась широкой дугой вокруг дома, напоминавшего загородный особняк, замок и волшебную башню одновременно. Игровая площадка располагалась справа, пруд прямо внизу, горы слева, а в нижнем левом углу, четыре рисунка образовали вместе Х рядом с корявым деревом.
— Карта, — прошептала я.
— Он не пустышка, — сказал Берн. — Он Магистер Экземплариа. Маг структур, как и я.
Бабушка дала Кайлу сокровище. Он спрятал его, а затем нарисовал к нему карту, потому что ничего не мог с собой поделать. И Оливия это знала. С моей помощью из жизни Кайла ушёл единственный человек, который его понимал.
— Я идиотка, — вздохнула я.
Берн посмотрел на меня.
— Мне следовало самой поговорить с детьми. Вместо этого, я позволила поговорить с ними Ринде, потому что они пострадали от Винсента. Я приняла все близко к сердцу, и меня это ослепило. — Поэтому папа всегда предостерегал меня не идти на поводу у эмоций.
— Но теперь-то мы его нашли, — возразил Берн. — Можешь позаниматься самокопанием позже. Море — это бассейн. Нам понадобится лопата. Должно быть, он его зарыл. Пиратские сокровища всегда зарыты.
Я сфотографировала карту на телефон. Найдя пару лопат в садовом сарайчике, мы прошли через участок к дальней части угодий, где рос лес, и вышли через кустарник на маленькую поляну.
С неба на нас заморосил холодный дождик. Я осмотрела поляну. Справа раскинул свои ветви большой дуб, слева торчали два пня и снова начинались кусты. На лесной подстилке не было заметно никаких признаков рытья.
Если бы я была маленьким мальчиком, где бы я спрятала свои сокровища?
Он постарался выделить дерево на карте. Дерево было важным.
Я обошла большой дуб. Маленькие круглые отметины усеивали его кору с северной стороны, по две подряд, с равными интервалами.
— Что это? — спросил Берн.
— Это было дерево для лазанья. А это дырки от гвоздей. Похоже, здесь были приколочены планки, но затем кто-то их вытащил.
Берн разбежался, подпрыгнул и, уцепившись руками за толстую нижнюю ветку, подтянулся вверх.
— Есть что-нибудь?
— Дупло. Подожди.
Он спрыгнул обратно, с холщовым мешком в руках. Берн опустил его на землю, и я бережно развязала завязки. Пластиковый пиратский сундучок, вроде тех, что можно купить в сувенирном магазине или в интернете, сделанный из пластика под видом тёмного старого дерева. В месте стыка крышки с коробкой крепился череп с двумя пластиковыми мечами, воткнутыми в его глазницы. Черепа поменьше украшали остальную поверхность сундука.
Берн осторожно вытащил мечи и открыл сундук. Я достала предметы один за одним, аккуратно раскладывая их на мешковине. Швейцарский нож. Маленький бархатный мешочек с десятидолларовыми золотыми монетами, каждая с разным президентом. Три пули. Жёлтая спортивная машинка. Фонарик. Маленькая картонная коробочка для украшений, в каких обычно хранят ожерелья.
Я бережно её открыла. На бархатной подушечке лежала одинокая флешка. На внутренней стороне крышки была надпись уверенным женским почерком: «Бабушкин секрет».
Я обняла коробочку, чувствуя, что вот-вот расплачусь.
Я мчала сквозь хьюстонский траффик.
— Она зашифрована, — сообщил Берн, его пальцы порхали над клавиатурой ноутбука.
— Сможешь её взломать?
— Мне нужно время. Это не один из коммерчески доступных шифров. Работа выполнена на заказ, и она очень хороша.
— Позвонить Роган.
Машина покорно набрала номер.
— Да? — ответил он.
— У нас флешка Оливии Чарльз. Мы можем выполнить их требования.
— Что на ней?
— Она зашифрована. Мы едем домой, но Берн уже загружает её на наш домашний сервер.
— Хорошо. Отлично.
— Ладно, давай. — Я замялась на мгновение. Почему бы и нет? — Люблю тебя.
Повисла короткая пауза.
— Я тоже тебя люблю.
Я повесила трубку и улыбнулась. Бич Мексики только что признался мне в любви. Никогда не устану это слышать.
— Что будет после того, как все это закончится? — спросил Берн.
— Что ты имеешь в виду?
— Что будет с тобой и Роганом, когда эта чрезвычайная ситуация закончится?
— Нам нужно будет пройти испытания.
— Ты уходишь от вопроса.
— От какого именно вопроса, Берн?
— Когда все эти неурядицы закончатся, что будет с тобой и Роганом? Ты переедешь к нему в дом? Будешь ездить на работу? Планируешь ли ты выйти за него замуж? Хочешь ли этого?