- Убирайся в жопу!!!
Тварь заклекотала, полыхнула огнем. И убралась в жопу. Исчезла, то бишь.
Я потрясенно уставился на затопленный пол, где еще секунду назад щелкала клешнями неминуемая смерть. На Сидори, приходящую в себя. И на свою руку. Камень в ней светился.
;
Глава 3
Далеко-далеко, мы уедем за море.
Будем строить шалаш, далеко-далеко.
За сто миль от беды, от пожаров, от горя.
За сто миль от войны, далеко-далеко.
Эту песню пели им мать и отец. Отца посадили на кол, мать сожгли на костре на глазах у детей. Перепуганных детей, которые хотели лишь мирно жить в своей деревне, но стали надеждой всего мира. Или его проклятием. Это как посмотреть.
За сто миль от войны, далеко-далеко…
Эту песню пела она брату, когда они скрывались в лесах и питались жареными на костре мышами и гнилыми ягодами. Когда еще не были ни убийцами, ни чудовищами, ни любовниками. Когда не принесли в мир войну, от которой хотели сбежать.
Далеко-далеко…
- Ваша Светлость.
- Шаоме, - Констанс кивнула, приветствуя советника, - ты что-то хотел?
- Вы снова не спите.
Доктор смотрел укоризненно. Забавно, Шаоме заботится о ней, правда заботится. Как о дочери, не как о великой властительнице. Забавно и грустно.
Констанс откинулась в кресле, больше похожем на трон. Если и есть что-то хорошее в дождливой и серой Новой Файизне, так это замок, сдавать который Тибольд несся впереди собственного визга. И правильно сделал, теперь сидит не в темнице, а двумя этажами ниже. И отчаянно старается быть полезным: общается с бывшими подданными, делает вид, что отрекся добровольно, пытается давать советы по управлению страной, действительно пытается. Трусливый, умный, добрый бывший король, все бы такими были. Небольшой замок, даже какой-то уютный. Не изгаженный безвкусной золотой лепниной, как это обычно бывает. Замок, над которым реет Алое знамя Иссиана: золотая стрела на красном фоне.
- Ты знаешь, что я мало сплю, Шаоме, - мало, и будет спать еще меньше. - Идет война, а у нас не хватает ни еды, ни людей. Армия устала, в провинциях зреют бунты, а у Альберта в голове только присоединение новых территорий. Кто бы мог подумать, что захватить половину мира будет легче, чем править ей.
- Зато теперь вы думаете, Ваша Светлость. Этим вы отличаетесь от принца.
Констанс поморщилась. Альберта доктор никогда не любил, ну и пусть. Брату не быть Императором, да и мудрым политиком тоже, но он хороший человек и главное, что у нее есть в этом мире. А правит Империей она. Только она.
- Прекрати, ты всегда делаешь из меня святую. Я себя уже чувствую не страшным монстром, а этой, как ее, Викери?
- Вокарой, - подсказал Шаоме.
- Вокарой. Знаешь, мои разведчики так и не поняли, кто эта девка. Она либо необычайно умна, либо и правда прекраснодушная дура, которой отчаянно везет. Проблема в том, что второго в жизни не бывает.
- Она так вас интересует?
- Не очень. Пока, по крайней мере, - пока у нее и так полно всего, чем нужно интересоваться. - Можешь считать, мне просто не нравится, что на той стороне реки кто-то набирает популярность в народе быстрее, чем я.
Повелительница Магии, Хранительница Щита и Меча, Императрица Иссиана, Ка-Бодара, Виды, Табирада, Исринда, Валениса, Амара, Кории и Новой Файизины, Властительница Четырех Стихий Госпожа Лофт Констанс Раизиан закрыла глаза и втянула ноздрями серый порошок. Мозг обожгло огнем, в висках заныло, но мир прояснился, обрел четкость. Можно еще немного поработать.
- Ваша Светлость, вы знаете, как я к этому отношусь.
Констанс вздохнула. Конечно, знаю, только за вчерашний день ты сказал мне об этом одиннадцать раз. И восемь про злоупотребление вином.
- Шаоме, перестань. В конце концов, я зло во плоти, должны же у меня быть злодейские привычки.
- Лучше бы вы предавались оргиям и разврату, Ваша Светлость.
- На оргии и разврат уходит слишком много времени, а у нас его нет. У нас вообще ничего нет.
- У вас армия преданных солдат и магия, которой мир не знал две сотни лет. По ту сторону Раады трясутся, стоит упомянуть ваше имя. Если это ничего, то я ни Шамора не смыслю в болезнях.