По привычке, она схватила холодную кастрюлю и сковороду с потухшего костра, чтобы поместить все обратно в сумки, которые были уже на лошади. Но вдруг поняла, что она больше не будет готовить в том месте, куда собирается. То, что должно было случиться в течение следующего часа дошло до нее только сейчас. Тюрьма, а затем клетка, в которой она уедет в Техас, чтобы там ее повесили за убийство, которого она не совершала. Она видела заключенного в вагоне по дороге в штат Юта. Клетка была крошечной.
Она повернулась и посмотрела на похитителя. Отчаяние заполнило ее.
— Не делай этого. Тебе не нужно вознаграждение, и ты это знаешь. Отпусти меня!
Его пистолет был все еще нацелен на нее, очевидно потому, что она не была связана, а он стоял рядом с ее лошадью.
— Ты, возможно, избегала охотников за головами до сих пор, но теперь сам маршал Соединённых Штатов взялся за твое дело. Я нашел тебя легко, и я не следователь. Но маршал Хейс — да.
— Но я не виновна!
— Тогда радуйся, что пойдешь в суд, чтобы доказать это.
— Судебного разбирательства не будет, если Карл Бингем действительно умер.
— Если?
Она замолчала. Говорить с ним, всё равно, что метать бисер перед свиньями, а здесь ей еще нужно объяснить, что убитый может быть не мёртвым. Диган в это поверит так же, как и поверил в то, что она не виновна. Максин решила, что ему просто-напросто все равно. Она была обычной наградой и средством помочь другу.
— Ладно, я пойду, если ты сделаешь мне одно маленькое одолжение.
— Я уже его сделал, — напомнил он ей. — Я не пристрелил тебя.
— Ты стоишь здесь живой только потому, что я не перерезала тебе горло прошлой ночью. Но ты получишь огромную сумму денег за меня, так что можешь помочь мне хотя бы немного.
Она выдавила из себя несколько слезинок для лучшего эффекта, но он лишь поднял черную бровь.
— Не утруждайся, слезы не действуют на меня.
Он не проявил никакого отвращения на ее попытку манипулировать им. И никакого веселья. Был ли он действительно так мертв внутри из-за своей работы, что потерял способность чувствовать? Но она-то чувствовать могла и не побоялась показать это, засмеявшись:
— Слава Богу! Сама терпеть их не могу. Но я должна была попробовать, ты же понимаешь.
— Конечно.
— Но вот в чём дело. Прошло около двух лет, как я ушла из дома и не слышала, как живет моя семья все это время. Даже не могла сообщить им, что я ещё жива. Однажды я пробралась в город. Возле нашего дома крутились помощники шерифа, и я не могла подойти достаточно близко, чтобы поговорить с бабушкой. Я даже ждала в лесу, когда мой брат пойдет на охоту, но вместо него появились другие мужчины из города. Я не могла задерживаться там дольше, а Джонни мог вообще там не появиться. Он никогда не любил охоту так, как я её любила.
Также я не могла рисковать и послать письмо в Бингем Хиллз со своим именем на конверте или получить ответ. И не было никого, кому я могла бы доверять… до настоящего времени.
Все ещё целясь в неё из револьвера, другой рукой он быстро отвязал её коня от своего.
— Я не остаюсь в одном месте так долго, чтобы получать письма, и ты тоже вряд ли пробудешь в Хелене так долго, чтобы получить письмо. Садись на лошадь.
Он взял её поводья.
— Я не прошу тебя сделать это. Луэлла — первый друг, который появился у меня после того, как я покинула Техас. Она отослала моё письмо приблизительно месяц назад. Я надеялась получить ответ от бабушки, когда в прошлый раз навещала Луэллу. Тогда письма не было, но возможно оно пришло сейчас. Можем мы хотя бы остановиться и узнать, вдруг она получила письмо? И у меня будет возможность попрощаться.
Он не сказал да, но и не отказал, поэтому она прикусила язычок, пока они спускались с холма. Макс удивилась, что он не связал её для поездки в город, а вместо этого просто удерживал поводья её лошади, чтобы держать её поближе к себе. Возможно, так и было, но она всё равно обдумывала варианты для побега. Если она пришпорит свою лошадь и перейдет на галоп чтобы обогнать его, поводья вырвутся из его рук, если он всё еще держит их. Хотя может быть, что Диган вместо этого привязал их к луке седла. Нельзя сказать наверняка, видя перед собой только его широкую спину. Конечно, её спина будет являть собой отличную мишень. Или вместо этого он может подстрелить её коня.
Как если бы Благородный мог читать её мысли, она наклонилась погладить его шею и шепнула:
— Не волнуйся, я не сделаю ничего такого, чтобы нам вслед пустили пули. Хотя сама не возражала бы пустить их в Дигана.