— Что это? — не понял Дима.
— Химический опреснитель и дезинфектор воды.
— Как это? — открыла рот Катя.
— Сюда, — аккуратно отвинтил крышку Тёма, — заливаешь воду. Любую — соленую, грязную, холерную. Через пятнадцать минут — литр чистейшей пресной воды.
— Технология — супер! Это тебе не вулканическая водичка, — восхитился Леша Тартарен и полез с этим «термосом» поближе к бурлившему у них под ногами океану.
В сумке запасливого Тёмы обнаружились упакованные в пластик сухари и сушеное мясо. Пожевали. Запили странноватой на вкус, но прозрачной водой из термоса.
Тёма извлек короткие шорты, кожаные наколенники, широкий пояс со множеством бренчащих карманчиков. Две бухты альпинистского шнура. Какие-то крючья, карабины, похожие на костыли шлямбуры и молоток.
Он навесил все это со знанием дела на себя, подошел к стенке, примерился. Подпрыгнул, зацепился пальцами за что-то, повисел на одной руке, подтянулся.
— Ничего себе, — услышал он снизу восхищенное Катино и резкое насмешливое Светкино:
— Ха! Хамелеон!
Где-то на середине стенки Тёма пристроился на выступе отдохнуть. Оглянулся на океан. Ветер прижимал его с силой к скале. С высоты отлично было видно, какие шли там внизу волны. И как разрослась и придвинула горизонт темно-синяя полоса на границе океана и неба.
Снизу Тёма очень скоро превратился в маленькое насекомое, деловито ползущее к своей цели.
Ветер там, на высоте, налетал, рвал Тёму от скалы и бил об нее. Следившие снизу замирали, вздыхали облегченно и снова теряли надежду, а Катя даже укусила себя за руку, чтоб не вскрикнуть, когда Тёма повис на одной руке, отдыхая, и порывом ветра его качнуло как маятник.
Она зажмурилась. Удара не было. Никто не кричал. Катя медленно открыла глаза. Тёмы нет на стене. Она посмотрела налево и направо. Стенка пуста. А Тартарен переглядывается с Юнгом, и оба они разом бьют локтями по коленям, подняв кулаки в известном жесте, и говорят беззвучно: «Йес!» Тут же стало слышно, как наверху кто-то стучит молотком.
Тёма взобрался по стенке и вбивал теперь в скалу шлямбуры, чтобы закрепить веревки — одну для подъема оставшихся внизу, другую для их страховки.
Крис отловил сброшенные Тёмой веревки с карабинами на концах, прикрепил к одной альпинистскую сбрую, обхватывающую ягодицы желающего взойти по стенке наподобие младенческого сиденья, оглянулся на прижатый океаном к стене отряд искателей приключений.
— Кто-то должен опробовать снаряжение, — сказал Крис.
— В каком смысле? — не понял Тартарен.
— Кто хочет быть первым? — уточнил Крис. — Я, конечно, уверен, что Тёма все сделал правильно и безопасность гарантирована, но…
— Ладно, хватит пугать-то, — потянулась к кожаным лямкам Светка. — Какая разница — разбиться или утонуть.
— Нет, — остановил ее Крис. — Там нужен помощник Тёме на страховке.
И посмотрел на Юнга, который, казалось, только и ждал такого вот взгляда.
Подошел, мягко отстранил Свету, влез в альпинистскую упряжь, пристегнул карабином страховочную веревку, взялся за другую, с навязанными на ней через каждые полметра узлами, чтобы руки не скользили, подергал, подавая сигнал Тёме, и, не оглядываясь, не прощаясь, полез, подтягиваясь на веревке и отталкиваясь ногами от скалы вверх.
В общем-то Диме везло. Ветер теперь дул мощно, в одну сторону, прижимая его к скале и как бы выталкивая вверх. И Тёма выбирал страховку умело, не давая веревке ослабнуть, и, если нога у Димы соскальзывала и он срывался с очередного едва заметного уступа, он повисал на стенке как в люльке, мог передохнуть, найти опору, подтянуться и снова ползти вверх, запрещая себе смотреть вниз, где на камнях стояли, задрав головы, ребята.
Послышался далекий торжествующий крик Юнга с гребня скалы. Теперь наверху на страховке двое — Юнг и Тёма, и, если что, они просто могут вытянуть того из оставшихся, кто не сможет сам влезть по веревке. А такие внизу были.
Катя, вся мокрая и дрожащая от сыпавшихся непрестанно брызг и волн, захлестывающих ноги до колен, с трудом поймала связку ремней, тянула и дергала кожаный язычок из замка, пытаясь всунуть ногу в ременную корзинку.
Светка наблюдала за ней насмешливо. Крис озабоченно. Тартарен подошел, забрал перевязь у Кати, стоя по колено в воде, нагнулся, обняв Катю за талию, направляя длинные ее ноги, помог снарядиться. Со стороны он похож был на отца, одевающего ребенка в детский сад. Затянул ремень на груди поверх зеленой, изрядно помятой кофточки. Пристегнул карабин. Повернул Катю к стене. Дернул страховочную веревку: «Там наверху, приготовиться, мы идем».