1
Тропический ливень, пришедший во тьме с океана, обрушился на гребень скалы, куда они стремились за спасением, и превратил внутренний склон в мутный грязевой поток, бежавший ручьями, сливавшийся в бурную реку, сдернувший и потащивший их вниз.
Юнг, кувыркаясь и пытаясь удержать голову над потоком из грязи и камней, летел первым. Катя изо всех сил вцепилась в Тартарена, и они «плыли» рядом, как шлюпка с ледоколом. Неслись, глотая мутную грязь, Крис и Светка. Тёма подолгу исчезал в этой бешеной грязевой речке, но сумку свою, куда он успел-таки запихнуть шнуры и альпийские крючки и застегнуть молнии, из рук не выпускал.
Куда их, собственно, тащит, не думали. Не до того было.
Поток стал шире и глубже. О камни реже колотило. Дно ушло куда-то. Крутило их и кидало жестко.
Молния вспорола низкое брюхо неба в очередной раз, послышался гром, и со всех сторон обступили их, потянули длинные, узловатые пальцы ветки, похожие на… Тут же погасло все — не разглядеть.
Снова вспыхнуло, и Юнг, не раздумывая, первым ухватился за странные ветки, протянутые к нему… оказалось — лианы.
Дернуло его, как попавшегося на спиннинг судака, поток забурлил вокруг, обтекая, Юнг выбрался к какому-то стволу с волосатой корой. Добрался до развилки. Пристроился там, как в гнезде, стал кричать вниз, чтобы хватались за лианы.
Мог и не надрываться. Голоса его все равно не было слышно. И когда молния снова осветила все вокруг гигантской фотовспышкой, увидел под собой бурлящий безумный поток, в котором неслись вперемежку ветки, камни, стволы, измочаленные черные птицы, сбитые ливнем.
Ребят там не было.
Ливень неожиданно прекратился. Как будто его выключили. Юнг этого не понял. Внизу бурлило и грохотало. Сверху по-прежнему лилось.
В тропиках всегда так — дождь давно кончился, а вода льется. Листья огромные, их много. С каждого по капле — получается дождь.
Дима это знал до учебы на геофаке, потом забыл. Он, когда поступал, думал, что география — наука с душой Паганеля: путешествия, тропики, снега, медведи, дикари, смешная рассеянность ученого компенсируется точностью предчувствий художника. Довольно скоро стало ясно: наука есть, а души в ней нет. Цифры, факты, графики и карты. Куда ни кинь, все известно заранее. А тропики, белые медведи с дикарями — совсем из другой области. Из области индивидуальных туров. Заплатил, прилетел, сфотографировался, карточки в клубе показываешь. Денег для этого надо много. За науку столько не платят.
Дима устроился в дизайн-бюро. Тюнинг автомобилей. Человек прогрызает себе дорогу наверх, где людей делят по классу автомобилей.
Дима Юнг вместе с другими тачки им разрисовывал.
Платили прилично. На жизнь хватало. На индивидуальный тур — нет. Тропические деревья и птицы жили только в воображении Юнга и на навороченных тачках. Юнговы мечты пылали в московских пробках на лакированных боках «инфинити», «кадиллаков», «БМВ» и «тойот». Скалили из выжженной травы усатые свои морды черные пантеры. Анаконда, щурясь змеиным глазом, разевала пасть с длинным двойным языком. Огромные и яркие махаоны перелетали с одного тропического цветка на другой. Красные и желтые попугаи распахивали крылья в лучах заходящего солнца. И трогательный медвежонок коала покусывал острый коготь, кося добродушный сонный глаз.
Все это Юнг изображал легко и точно. По памяти. Как будто сам когда-то видел и не смог забыть. А вот о том, что после ливня в пойме тропической речки еще долго с густой листвы идет дождь, Юнг как-то за учебой и последующими видениями успел позабыть. А может, и не знал никогда. И потому долго сидел в ветвях, как в гнезде, вглядывался в темноту, слышал, как стихает внизу селевой поток и медленно затухает ливень.
Буря стихла, а вот темнота никуда почему-то не делась. Не видно было даже, куда там тянутся эти толстые и мохнатые ветки, на которых пристроился Дима. И руки собственной он не видел. И пальцев. Специально провел ими по лицу, чтобы убедиться, что есть лицо и пальцы.
Он слышал, как шелестит, стихая, поток внизу. Кто-то встряхнулся и завозился в невидимых листьях и ветках наверху. Кто-то захрустел и зачавкал под ним. Кто-то вздохнул и пискнул над водой. Где-то хлюпнуло. Кто-то зашипел. Капля упала и стукнула по разлапистому листу.
Дима устроился на ветках, обхватив одну из них руками, положив на руки голову. Закрыл глаза. В конце концов, если дневной свет исчез, то это же не навсегда. Он вернется. Тогда можно будет спуститься вниз, отыскать местечко посуше и какой-нибудь фрукт, перекусить слегка и отправиться на розыски унесенных потоком друзей.