— На австралийском, — подкинул Юнг от окна.
— Или африканском, — подпаливая перышки на тушке, предположила Света.
— Все мимо! — покачала головой Катя. — Какие еще будут соображения?
Участники «викторины» примолкли, почесывая затылки.
— На английском, — просто сказал Тёма.
— Точно!
— Как это ты так догадался? — спросил Юнг, завидуя.
— Язык международного общения, — подбрасывая сучья в огонь, напомнил Тёма.
Крис с Юнгом повернулись разом к Кате.
— Ну да. Только вот язык этот…
— Ломаный?
— Скверный…
— Грязный, — протягивая слегка почерневшую от сажи тушку Тёме, определила Света.
— Все вместе, — кивала Катя энергично. — И к тому же у каждого свой.
— В смысле?
— Они в разных странах английский учили.
— Как это?
— Кто в Германии, кто во Франции. А один вообще, по-моему, в России.
— Откуда тебе знать? Ты что, раньше с ним встречалась? — посмотрел на нее с опаской Тартарен.
Крыша поехала у девчонки. Точно — такие вот приготовления к групповому изнасилованию, когда насиловать собираются именно тебя, так просто не проходят.
— Не знаю, — вспомнила жиденькую бороденку, запах изо рта Катя. — Может быть.
— Где ж ты могла в Москве такого встретить? Я там что-то ни одного с полосатой рожей в набедренной повязке не видала, — усмехнулась Света.
— Да где угодно, — сказал в окно Юнг. — Например, в университете.
— Вообще-то у нас на курсе таких не было, — силилась вспомнить Катя. — Но где-то я эту мерзкую бородку уже видела. И голос этот, квакающий. Но… где?
Бросила птицу, встала, руки на груди сложила, прошлась из угла в угол, утопая по щиколотку в песке.
— Брось, — сказал ей строго Крис. — Потом вспомнишь.
— Показалось, — опрокидывая кокос с водой и смывая под струйкой кровь с ладоней, сказала Света. — Когда на тебя так… лезут. Все что хочешь покажется.
— Показалось? — переспросила Катя. — Думаете, у меня помутнение рассудка? Крыша, как вы говорите, тронулась? А вот это мне тоже показалось?
Опустила руку в кармашек юбки, сунула им под нос ладонь с чем-то зажатым в ней. Светка потянулась поглядеть. Крис пододвинулся. Юнг вытянул шею. Катя раскрыла ладонь.
На ней лежала черная пластмассовая коробочка, похожая на те, что болтались у них на шее с начала экспедиции.
Тёма глянул Кате на ладонь последним. Осторожно взял коробочку. Повертел. Вытащил свою на шнуре. Сравнил. Спросил:
— Откуда она у тебя?
— Я, когда они меня схватили… отбивалась, — стараясь не смотреть на Криса, говорила Катя. — Сколько могла. Этому, с бородкой, щеку расцарапала. А ему хоть бы что. В общем, наверное, эту штуку я у него с шеи сорвала.
— Та-ак, — сказала Светка. — Я ж говорила — эти дикие из той же компании.
Хотя ничего такого она не говорила.
Крис осторожно взял пластмассовую коробочку. Повертел перед глазами. Пальцем потрогал едва заметную щель сбоку. Крохотные винтики. Маленькое круглое окошко.
— Тём! Ты можешь все-таки сказать — чем это тут нас всех окольцевали?
— Чего это тут у вас? — спросил из-за спин неслышно подошедший Жариков.
Глава одиннадцатая
1
— В общем, так, — аккуратно разложил на банановом листе поближе к свету от очага крышечки, винтики, проводки и стекляшки из развинченного прибора Тёма, — никакие это не радиомаяки.
— Зря вы это затеяли, — опасливо поглядывая на мелкие детали, сказал Жариков. — Я ведь говорил, эти штуки вроде талисмана. Все, кто от них избавляется…
— Погибают?
— Вот именно. И у этих черных они неспроста оказались. Дикари в талисманах понимают.
— Они не дикари, — поправила Катя.
— Да какая разница, что в этих штуках! Выбросить их, и все. Непонятно, почему мы раньше этого не сделали. — Тартарен прислушался к голодному урчанию в животе. Фазанье мясо голод утоляло плохо. — И вообще… Хлеба бы сейчас.
— Хорошо бы, — поддержал Юнг. — Только вот увидим мы хлеб или нет, зависит…
— Продолжай, Тёма, — остановил Диму взглядом Крис.
— В общем, я, конечно, не специалист… — перекладывая крохотные детали, покачал головой Тёма, — но… по-моему, это что-то вроде… передающей телекамеры.
— Ха! Не знаешь — так и скажи! — нагрубил Жариков. — Где ты такие видеокамеры видел? Как они могут влезть в такую крохотную коробочку? Да еще что-то там передавать.