— Ладно, веди меня.
Так и шла за ним, держась за плечо, как за поводырем.
Очень хорошо было видно, как все они спят вповалку под скалой, нависшей над ними, — рядышком, прижавшись друг к другу.
Справа налево Дима Юнг, уткнувшись в спину соседа, ноги подтянув, неровно растянутой гармошкой — откинув руку в сторону свернувшейся клубочком Светки, Тартарен, похожий на завалившегося на бок тюленя, Тёма, сложивший руки на груди, и очень плотно прижавшиеся Катя и Крис. Эти, правда, вообще непонятно, как умудрились уснуть. Но если и не спали, то притворялись очень даже хорошо.
Жариков только с костром в кадр не влезли. Но человеку с прозрачными глазами в кресле с высокой спинкой, сидящему перед огромным плазменным экраном, он вроде и не нужен был. Ясно, что до утра ничего там у них больше не произойдет.
Вон ведь даже суетливые акулы в аквариумах, последний раз мелькнув перед стеклом, уплыли куда-то за зеленые перья искусственных водорослей и затаились там. И вся прочая выставленная напоказ подводная жизнь разбрелась по гротам, забилась под коряги, застыла, вытянув морды так, что теперь не отличишь узкую длинную ленту листа от креветки или морского конька.
Спит все, и ничего уже сегодня не может произойти. Хотя почему, собственно?
Человек с прозрачными глазами вызвал своего помощника в полусветском военном костюме. Стараясь скрыть следы внезапного короткого сна в приемной, он предупредительно вытянулся за креслом, услышал раздраженно-задумчивое: «Ну что там у них?»
— Сюда идут, — кашлянув, доложил.
— Знаю, — презрительно сморщившись, заметил тот, кто привык считать себя хозяином и не утруждался проявлениями заботы и интереса к окружающим. — Как скоро здесь будут?
— Ну, если им ничего не помешает, дня за три доберутся.
Человек в кресле вздохнул, как смирившийся с непреодолимым идиотизмом прислуги.
— Ваши предложения?
— Мы могли бы их убрать прямо сейчас, — отрапортовал странный дворецкий. — А вы могли бы посмотреть. Изображение будет очень четким.
— Я сам знаю, что изображение будет четким, — раздражаясь, проворчал хозяин. — Я достаточно заплатил, чтоб у меня все было четко и конкретно. И тебе достаточно плачу, чтобы ты понимал, что от тебя требуется.
— Подготовлен план.
— И где он?
— У вас в компьютере.
— Все то же — нападения, драки, надежды на то, что они попадают и разобьются? Мешок тараканов? Вы же видели — ничего из этого не работает.
— Но вы ведь сами запретили убивать, — напомнил в свое оправдание стоявший в тени за креслом.
— Идиот, — не удержался человек с прозрачными глазами. — Неужели так трудно запомнить? Повтори, чем ты тут занимаешься.
— Создаю условия, но оставляю шанс на выживание.
— Дальше.
— Все зависит от человека.
— Дальше.
— Но… от него ничего не зависит.
— Почему?
— Потому что он не делает никакого выбора. Ему только так кажется.
— А кто делает выбор?
— Вы.
— Но для этого…
— Мы должны все сделать так, чтобы вам было из чего выбирать.
— Ладно, посмотрим, что вы предлагаете для моего выбора.
Человек в кресле открыл лежавший на коленях ноутбук.
— Чего стоишь? Свободен. Постой. Кофе мне принеси. И не вздумай спать там, понял? Иди.
Почитал, удалил пару строчек. Вписал новые.
Не закрывая ноутбук, взял пульт, выделил рамками лица спящих Кати и Криса. Увеличил изображение. Отодвинул в нижний угол экрана. Проделал ту же операцию с лицом Юнга. Подогнал поближе изображение свернувшейся комочком Светы. Вызвал из памяти компьютера тексты с их анкетами. Почитал, освежил в памяти. Захлопнул ноутбук, постучал пальцем по крышке.
— Ладно, — процедил сквозь зубы, поднимая с подноса чашку кофе, — посмотрим, что из этого выйдет. И учти — провалишься, в два счета окажешься на их месте.
Тот, к кому относилась угроза, мгновенно исчез, не пожав плечами.
3
На скалу рядом с водопадом поднимались по очереди.
Тёма, пробравшийся туда первым на пальцах и носках кроссовок, спускал каждому страховочную веревку, подбадривая девчонок и неповоротливого Тартарена четкими и ясными указаниями — куда ногу ставить и на что опереться.
Наверху, не успев дух перевести, первым делом смотрели вниз, куда теперь спускаться, и вскрикивали, пораженные, каждый по-своему, но с одинаково детским восторгом.
Тартарен: «Блин!», Светка: «Вау!», Катя: «Ой!», Тёма: «Да-а…».