Денег убыло. Тем лучше. Тем тщательнее я наблюдаю за домом барыги. День, второй, третий. Чтобы глаза не мозолить, прохожу мимо особняка каждые три часа. То, что должно случиться, для меня уже случилось, и я прокручиваю мысленно случившееся, словно боевик из видика…
Вечером лежу на кровати и стараюсь заснуть. Не выходит. Нащупываю под матрацем книжку и достаю ее. Автора зовут Поль Валери. Что еще за француз? Стараюсь читать, но читать скучно. Почти засыпаю, однако не получается. Надеваю джинсы и отправляюсь на вокзал, где покупаю билет до Джанкоя на четыре утра. Так проходит ночь и почти так же — день. Электричка бежит в Симферополь, сухое золото осени за окнами…
Забираю из тайника оружие и спортивный костюм, который надеваю поверх джинсов и рубашки. Хотя улицы и пустынны, но фонари горят ярко, и я заметен издалека. Если менты… Нет, не стоит думать об этих уродах. Вот и нужный забор, скрываюсь в тени и крадусь неслышно. Натягиваю перчатки, маску и навинчиваю глушитель. Овчарка зашевелилась на цепи, унюхала. Оглядываюсь еще раз и выбираю точку на заборе. Короткий разбег, толчок — и я на заборе. Спрыгиваю с него, стараясь не подвернуть ногу, — овчарка с рыком летит на меня, но Женька знает свое дело, а я знаю свое… Пес валится на бок и больше не дышит. Вынимаю стреляные гильзы и заменяю их на целые патроны. Замираю и вслушиваюсь — тишина. Одно окно приоткрыто. Что же ты, барыга? Перепрыгиваю через подоконник и чуть не падаю на скользком паркете. Душно в доме и пахнет иностранным сортиром. Привыкают глаза к темноте, и теперь ясно, где я. Зал, уставленный тяжелой мебелью, с похожим на чемодан телевизором в углу. Смотрю на часы — начало третьего. Я не вор, а грабитель, и мне не шмотки нужны, а хозяева. Быстро скольжу по паркету — еще три комнаты, кухня в кафеле. Хорошо ты живешь, барыга. Я тоже хочу так. В носу зачесалось, но чихать нельзя — не чихаю… В спальню дверь приоткрыта, не иду туда. Обегаю другие комнаты. Детей нет и охраны тоже. Везет молодым и красивым! В спальне кровать, как однокомнатная квартира. Людовик Не Помню Какой называется. Кто из них баба на золотой цепи, а кто мужик! Вот арбуз сиськи вывалился — это баба и есть. Если проснется, то заорет и работу испортит. Взвожу курок и прицеливаюсь ей в лоб. Не могу нажать скобу спуска, не могу… Вспоминаю дикую птицу в тайге и себя с рогаткой в руке. Но она же не птица, а жирная гадина! Ненавижу!!! Нет, не могу… Женщина неожиданно открывает глаза и начинает поднимать свою монстроподобную башку. Нет, это не дикая птица. Спускаю курок — черная клякса расползается под глазом. Она валится в подушки, и я спускаю курок снова. Новая клякса на щеке. Почему, блядь, в лоб не попасть?! Перевожу ствол на мужика, он спит. Спит, сволочь, как убитый. Не убитый еще. Сдергиваю его с кровати, и он тыкается мордой в пол. Бью барыгу рукояткой по мозжечку и волоку его в другую комнату. Связываю руки и переворачиваю лицом вверх. Вижу вазу на столе, выбрасываю цветы на хер. Лью мужику воду на морду. Барыга приходит в себя, и я говорю ему, стараясь казаться спокойным:
— Слушай, мужик… Если закричишь или станешь молчать, то ты труп. И твоя жена тоже.
— Где она? — выдавливает барыга, и я вру:
— С ней все в порядке. Она у нас. И ты тоже. Всего несколько вопросов и столько же ответов. Ну же! — Я теряю терпение. — Где это?! Козел!
Вдавливаю ему глушитель в зубы, и он хрипит в ответ:
— Все отдам, оставьте только…
— Где?! — перебиваю я, поскольку у нас не торговля на базаре.
— В комнате. В кабинете за сервантом. Внизу… Дипломат.
Волоку барыгу за собой в кабинет. Не хочу, чтобы он гулял без меня. Открываю сервант и достаю дипломат с привязанными к ручке ключами. Руки дрожат, но с замком справляюсь. Что же это?! Кейс набит пакетами из целлофана.
— Чистый кокаин, — ноет барыга. — Здесь полтора миллиона долларов. Забирай и уходи. Ты, вообще, чей, парень?
— Я свой, мужик. — Спускаю курок и выбиваю ему мозги.
Кроме кейса мне отломилось еще шесть тысяч долларов наличкой. Вспоминаю про табак, заготовленный заранее, и сыплю туда, где ходил. А теперь бегу по пустым улицам. В районе вокзала скрываюсь в кустах и снимаю спортивный костюм. Кейс, деньги, барахло втискиваю в спортивную сумку, но револьвер оставляю с собой. На этот раз, ребята-менты, я вас валить стану без разбора. За большие деньги извольте платить кровью…
В Джанкое я оказываюсь в начале седьмого. Сонное утро еще еле дышит, но возле вокзала к рынку уже тянется население с овощами и фруктами. Никто на меня и не смотрит. Спокойно иду к камере хранения и набираю код — И124. Полтора миллиона моих долларов, копать-колотить! Иду на рынок — солнышко мирно так припекает. Машины едут к базару, да и я здесь — брожу по рядам, покупаю беляши и ем их с аппетитом, которого давно не испытывал. Хожу-брожу по городу и набредаю на уютный кабачок в полуподвале пятиэтажного дома. Голод так и клокочет в желудке. Открываю дверь и оказываюсь в уютном, отделанном деревом зале. Сажусь за стол, ко мне подходит официантка — симпатичная молодая женщина с восточными штрихами в лице. Под белой блузкой на загорелой шее тонюсенькая цепочка.