Леванд перелез к Браубергу, управлявшим повозкой. Старик спокойно сидел, покашливая время от времени и едва держа в руках вожжи. С лёгкой улыбкой на устах смотрел на светлячков. Теперь, когда он снял свой капюшон, рыцарь отчётливо мог рассмотреть его голову, покрытую длинными спутанными седыми волосами, достигавшие ключицы. Брауберг никак не отреагировал на то, что юный рыцарь пристроился возле него, лишь слегка зевнул, и продолжил наблюдать за маленькими насекомыми.
Вообще, Свет был против любого проявления магии. Согласно его законам, она несла лишь хаос в Аксалом, из-за которого и случались все войны. Только вот, в Рокворском Ордене, несмотря на верность Свету, магию не презирали, и даже уважали, если она применялась во благо. Именно поэтому Михель не чувствовал никакой ненависти к магам, в отличие от других последователей Света.
— Слушай, ты ведь маг, да? — попытался начать разговор рыцарь, проведя со стариком пару минут в молчании. Брауберг отвлёкся от светлячков, и повернулся к рыцарю. В серых глазах была видна некоторая тоска, хотя на устах плясала улыбка.
— А ты ведь у нас рыцарь Рокворского Ордена? — с усмешкой поинтересовался старик.
— Лучше бы и дальше молчали, — пробормотал себе под нос Вейлор, везущий повозку на пару с другой лошадью.
— Ну… да… наверное… — неуверенно ответил Михель, слегка удивлённый данным вопросом. Брауберг в ответ лишь рассмеялся. Но смех практически сразу перерос в слабый кашель.
— Ну вот и я, наверное, маг, — сказал Брауберг, слегка улыбнувшись. — Только вот, заклинания у меня не очень.
— А как же то отражение стрел? — возразил Леванд. — Оно ведь было даже очень!
В ответ старик лишь тяжело вздохнул. Послышался хрип, а следом и кашель. Явно почувствовав засуху, Брауберг достал из-под своего плаща небольшой бурдюк с водой и сделал пару небольших глотков. Выдохнув с облегчением, он произнёс:
— Порой магия начинает сильно вредить своему носителю, — сказал маг, убирая бурдюк обратно под плащ. — И то отражение теперь засело у меня в горле.
— А… — протянул Михель. — Понимаю…
Снова повисла тишина. Которая будто съедала Рокворского рыцаря изнутри. Ему хотелось её нарушить хоть как-то, но вот с чего нужно было начать…
— Получается, вы… э… мастер магии? — смог наконец выдавить из себя вопрос Михель.
— Отнюдь, — покачал головой старик. — Я может и знаю о магии довольно много, но мастером назвать себя уже не смогу…
— Но ты всё равно активно используешь сильную магию, — заметил Михель. — Не это ли признак мастерства?
Брауберг тихо хохотнул, после чего всё снова переросло в кашель. Затем, покачав головой, он произнёс как-то по-отечески:
— Мастером магии считается не тот, кто может положить сотню врагов за секунду. А тот, кто нашёл способ использовать свою магию правильно. И приносить живым страдания… явно не по мне, мальчик мой.
— А демонам? — допытывался Леванд.
— А они разве не живые, подобно нам? — спросил с каким-то возмущением старик. — Скажи, что отличает нас от энов?
— Тем, что они твари, — вмешался Вейлор, нисколько не скрывая своего раздражения. — И заслуживают самых худших страданий из всех, что существуют в нашем мире.
Несмотря на слова кентавра, и последующего от старого мага упрёка в его сторону, Леванд не решался хоть что-то сказать им по этому поводу. Отчасти, он понимал и позицию Вейлора, готовый приписать их к Абсолютному Злу Аксалома, но, с другой стороны, он понимал, что не готов признать их неразумными убийцами.
Перед глазами всё ещё мелькал тот образ избитого воина Доминиона. Он не был похож на монстра, который был взбешён из-за наглости столь жалкого существа, как Леванд. Нет, он выглядел столь жалким и ничтожным, что даже язык не мог повернуться назвать его монстром. В тот момент, избитый кулаками рыцаря воин не отличался от… него самого.
Да, в детстве у Михеля было много разногласий со сверстниками, из-за чего его пару раз даже избивали. И в те моменты, когда он едва мог пошевелиться, его гнев обращался слезами, ведь ответить им было практически никак нельзя. И чувствуя сходство между собой в детстве и тем воином вчера, Леванд ощущал, как мороз на его коже становится всё сильнее…
— Тогда зачем ты сражаешься? — спросил рыцарь, спустя пару минут раздумий.
— Просто Хаббер имеет благую цель, которая мне по душе, — произнёс Брауберг, вытягивая левую руку вперёд. Светлячок немного покружил над сморщенной ладонью старика, а затем мирно присел на неё. — Сделать наш мир лучше. Это мечта каждого из нас, которой мы добиваемся всеми средствами, какие у нас есть, являясь тем, кто мы есть, или стремясь кем-то стать. Думаешь, что смог бы изменить мир, будь ты кем-то другим?