Косолапых уже не было — видимо, Уркут уже направился к крепости, штурмовать. Оставались только Странники, и десяток эледарийских разведчиков Ярослава. И те, и другие не видели большого смысла в прямом нападении, а о помощи Косолапым и речи не шло.
Протерев глаза, Леванд увидел, во что он врезался. Чем-то твёрдым оказалось лицо капитана Странников. Получив такой удар, Хаббер отшатнулся в сторону, закрыв нос рукой.
— Твою мышь, — выругался капитан Странников, смотря на свою руку, которой он зажимал только что нос. Вся ладонь была в крови, а из носа текла кровь. — Ну вот какого Тёмного?
— Прости, прости, — испуганно прошептал Михель, встав на ноги, и немного отойдя от капитана. — Я… это всё проклятые кошмары. Они никак не могут меня оставить после того случая…
Хаббер задумчиво почесал подбородок, а затем сорвал ближайший лист подорожника, свернул его, вставил в ноздрю, из которой шла кровь, и запрокинул голову.
— Кошмары, говоришь? — поинтересовался Хаббер, не опуская головы. — О чём, если кратко?
Михель кратко пересказал сюжет своих кошмаров, нарочно утаив, что зловещий голос называл его по фамилии, и внезапно появившийся шёпот в последнем сне. Услышав весь рассказ, капитан задумчиво хмыкнул.
— Понятия не имею, кем может быть обладатель этого голоса, но факт остаётся фактом: благодаря магии, потраченной на твоё воскрешение, была создана ментальная связь с чем-то, что находится в заточении…
— Почему именно в заточении? — спросил непонимающе рыцарь.
— Элементарно, пацан, — рассмеялся Хаббер. — Он ведь каждый твой сон портит, верно? Значит у него дохрена свободного времени. Настолько, что даже на туалет его выделять незачем. Он следит за тобой.
По спине Михеля пробежались мурашки. Ещё никогда он не думал насчёт того, что некто, или нечто, будет следить за таким маленьким человеком. Рокворский рыцарь Михель Леванд, рядовой член Ордена, находится под наблюдением некоего маньяка, который не имеет времени даже на сны…
Михель Леванд…
Леванд…
Что вообще скрывала в себе фамилия молодого рыцаря?
Но на вопросы времени уже не оставалось. Внезапно сверху раздался беспокойный голос Грома:
— Хаб, Дубина протаранил главные ворота крепости. Демоны уже ждут их во всеоружии…
— Идиот, — простонал Хаббер. — Какой же Уркут идиот… Действительно дубина бестолковая! Ярик! — Капитан повернулся в сторону полубрового эльфа. — План придётся изменить!
— То есть не идти внутрь через главную дверь? — раздражённо спросил эльф. — А как тогда?
— Не знаю! — отозвался Хаббер. — Но Косолапые уже бьются внутри!
— Ублюдки! Ну и как нам теперь пробираться мимо демонов, и искать Тьма-пойми-что?
Михель тряхнул головой. Демоны ищут… За всю свою жизнь в Пике, Леванд побывал почти везде. Единственное место, где ему не удалось побывать — подземелья под Пиком. Из всего, что Михель видел в крепости, не было ни одного артефакта или любой другой вещи, что могла быть интересна демонам настолько, чтобы удерживать Пик целый год. Но оставался один вопрос — как попасть внутрь крепости, минуя всех энов?
«Ты ведь знаешь, — внезапно раздался в голове рыцаря знакомый шёпот. — Есть тайный проход в крепость, немного юго-восточнее самой крепости…»
Шёпот в голове заставил Леванда не на шутку перепугаться. Вновь он слышал его. Но ведь сейчас он не во сне! Как такое возможно?!
— Ярослав, — позвал эльфа Михель. — Мы войдём в крепость в обход энов. И я даже знаю, где надо примерно искать…
Ставка капитана
Расставшись с эльфами и Михелем, Хаббер последовал за Громом к остальным Странникам. Пока капитан слушал рассказы Михеля о ненавистных ему кошмарах, Брауберг, Вейлор и Элис отыскали прекрасное место, откуда можно было смотреть на Пик Роквора.
Бывшая обитель Рокворского Ордена, даже будучи немного погромленной после прихода Доминиона, всё также поражала своим величием. Даже сейчас, когда высокие стены были обрушены, а главная башня едва не превратилось в руины, высокие остроконечные башни из чёрного камня нисколько не уступали вершинам соседних гор. Стены казались несокрушимыми чёрными преградами, через которые даже великану было не перепрыгнуть… Но их всё же сокрушили. Даже ров, вырытый поперёк перевала — и тот высушили.