Но сейчас обеденный стол использовался по назначению. Книги перекочевали в новый книжный шкаф мага, а вместо них поставили красивый чайный сервиз, и вазу с фруктами. Думус ожидал важного гостя…
Внезапная вспышка на магическом фоне вызвала у Шано лёгкое головокружение. Первый советник Императора в то время изучал поступившие указы, и итогом этой вспышки стала опрокинутая прямо на бумагу с указом чернильница.
С тех пор прошло больше трёх часов. Надеясь прояснить ситуацию, Думус решил пригласить одну особу на чай. Однако она задерживалась, и магнар решил развлечь себя чтением одной из своих книг за чашкой чая.
Книга, которую взял первый советник, называлась «Гуща и звёзды». Для настоящих магов это было чем-то вроде сборника анекдотов, ведь ни один из описанных способов гадания никогда не мог предугадать будущее как следует.
Глава, на которой остановился Думус, называлась «Чайная гуща». Будучи ценителем разного рода чаёв, маг решил в шутку изучить этот вид гадания. Наливая себе очередную чашку любимого напитка, он заметил, что чаинки выложились в форме неровного полумесяца. Думус заглянул в книгу, и про себя усмехнулся. Данная форма означала нежданную весть.
Внезапно по поверхности чаши пошла рябь, и в ней показалось знакомое лицо, но при этом по большей части перевязанное бинтами. Но в золотых глазах всё также сиял яростный огонёк.
— Инкер шан, магнар Шано! — поприветствовал Асатар Думуса.
— Тьма меня побери! — Советник от неожиданности аж поперхнулся. — Вершитель Ган, ты что ли? Нашли что ли способ открыть тот злосчастный замок?
— Срочная весть, — ответил вершитель. — Пик Роквора уничтожен.
— Три часа назад? — поинтересовался Думус. Дождавшись кивка Гана, он задал второй вопрос: — Что случилось?
— Неожиданно мы нашли и Кистень, и одного из выживших Рыцарей, — признался Асатар. — Рыцарь оказался одержим какой-то неизвестной сущностью, и он уничтожил крепость вместе со всем гарнизоном.
Думус задумчиво пощёлкал пальцами, пытаясь сконцентрироваться на случившейся мысли. Вот оно что, оказывается… Некая сущность, причём очень могущественная и ненавидящая энов, вселилась в Рокворского Рыцаря, и теперь угрожала всему Доминиону.
В голове верховного мага тут же возник план. Подумав ещё с десять секунд, он произнёс:
— Асатар, ты немедленно отправишься в Дуф Багдас, обратно в Анклав. Соберёшь столько бойцов, сколько понадобится для выслеживания одержимого, и будешь ждать моих дальнейших распоряжений!
— Но это выше моих полномочий, магнар! — пролепетал напряжённо Асатар. — Тут задание для полноценного легата!
— Ответь на один простой вопрос, Ган, — произнёс Думус мрачным тоном. — Кистень у тебя?
— Кистень у меня, магнар Шано, но…
— Вопрос решён, легат Ган, — отрезал Думус, спокойно выдохнув. — Бумагу, подтверждающую ваше повышение, Император отправит гонцом в Анклав вместе с моим официальным приказом. Кистень можете доставить в Дуф Багдас, а оттуда он дойдёт к Императору.
— Да славится Бог Войны! — провозгласил новоиспечённый легат.
Изображение снова пошло рябью, и Асатар пропал с поверхности чая. Думус снова посмотрел на книгу, и хмыкнул. Всё-таки что-то необычное было в этом… Стоило, наверно, потщательнее изучить гадание на чае.
Тут в дверь постучались, и вошёл солдат Доминиона.
— Советник Шано, она ожидает разрешения войти.
Думус загадочно улыбнулся, и поставил свою чашку с чаем на свой импровизированный столик лат. Затем он произнёс строго:
— Пусть войдёт.
Солдат почтительно поклонился, и скрылся за дверью. Через несколько секунд он вошёл со своим товарищем, ведя под руку сильно отощавшую и грязную человеческую женщину в кандалах.
Думус встал, как бы приветствуя зашедшую каторжницу. Затем он посмотрел на солдат, и сказал:
— Оба свободны.
Солдаты почтительно поклонились, и удалились из кабинета верховного мага. Каторжница подняла голову, изучая хозяина кабинета. А Думус взял свою чашку с чаем.
Перед ним была не простая каторжница из человеческого племени, столь ненавистного в глазах энов. Перед ним стояла бывшая принцесса одного из покорённых королевств. Когда-то она обладала идеальным женственным телом, ростом чуть ниже среднего, шёлковыми, иссиня-черными волосами, и озорными голубыми глазами. Но за годы, проведённые в Доминионе, она похудела до такой степени, что рёбра стали видны довольно отчётливо. Голубые глаза, давно не видевшие дневного света, приобрели больше серый цвет, и не могли прекратить щуриться от слишком яркого цвета. Именно такую судьбу прочили эны всем аксаломцам, что сдадутся на милость Бога Войны.