Мысли, подступавшие к голове рыцаря, постепенно утомляли уставшего рыцаря. Уже перед тем, как заснуть, он нащупал тёплую рукоять подаренного меча, и положил на неё свою ладонь.
Раньше Леванду не снились сны, осмысленные до такой степени. Здесь рыцарь был посреди огромной заледеневшей пустыни. Бушевала вьюга, не позволяя видеть дальше собственного носа, а небо было закрыто тяжёлыми грозовыми тучами. Холод этого места ощущался практически также, как и в реальной жизни. Иней покрывал руки Михеля, а зубы стучали, как зачарованные.
Первая мысль промелькнула в голове рыцаря. Это сон. Но здесь всё ощущалось почти также, как и в реальности. И место казалось смутно… знакомым…
Михель постарался напрячь голову, чтобы с помощью мыслей изменить свой собственный сон. Как рассказывал один сновидец, на сон можно было повлиять, просто подумав о чём-то. Например, о прекращении метели, и тёплом огне.
Но ничего не произошло.
— А, наш старый друг, — послышался отовсюду зловещий голос, от которого будто чьи-то ледяные когти царапали спину.
Михель выхватил из ножен на поясе меч, и испуганно осмотрелся по сторонам. Проклятая вьюга закрывала обзор, что только пугало юного рыцаря.
«Это всё проклятый сон, — подумал Михель, держа меч двумя руками. — Проклятый сон. Я сейчас подумаю о том, что вьюги нет, и всё встанет на круги своя…»
— Можешь не стараться, Леванд. — Роковой голос послышался уже куда ближе, чем раньше. Мурашки пробежали по спине рыцаря. — Это не дешёвый сон. И ты, и мы — реальны.
Постепенно начало темнеть. И темнело, отнюдь, не так, как в обычный день. Тьма, как стая диких зверей, окружала Михеля. Каждая снежинка, кружившая во вьюге, почернела. Что-то зловещее подступало всё ближе и ближе к рыцарю.
— Ты их подвёл, Леванд, — произнёс голос, уже исходивший сзади. — Ты не справился…
Тело Михеля начало сжиматься под давлением чёрного снега. Послышались те самые ужасные крики гибнущих рыцарей Пика. Они погибли все. Все, до одного. Надежды нет…
— Нет!
Михель закричал, и резко вскочил, обнажив свой меч, чтобы было чем отбиваться от кого бы то ни было. Но не было ни ледяной пустыни, ни вьюги. Только полуразрушенный дом, где мирно дремали незнакомцы, спасшие Михеля от смерти.
Сам Леванд тяжело дышал. Клинок меча сиял слабым синим светом, отражая языки пламени слабо горевшего костра. Повязки, на которых ещё оставались следы засохшей крови, были мокрыми от холодного пота, выступившего по всему телу.
Проклятый сон.
Выдохнув, Михель убрал меч обратно в ножны. Лёгкий ветерок, подувший на тело вспотевшего рыцаря, показался ледяным. Таким же, как та вьюга из сна. Единственным действенным способом спасения от холода был догорающий костёр.
Подрагивая, Леванд приблизился к костру. Ласковое уходящее тепло ласкало продрогшие руки Михеля. Чтобы тело не мёрзло, было решено взять пурпурную накидку кентавра, и прикрыться ей. Только тогда враждебный холод немного отступил.
В душе Михеля зависли слова из того сна. «Ты их подвёл». Возможно, будь на месте юного рыцаря любой другой его старший товарищ, он сумел бы помочь Ордену, а не трусливо сбежать с поля боя, как сделал Леванд. Любой другой смог бы спасти своих товарищей, на его месте, отбить нападение энов, не допустить гибели Ордена. Выжил бы любой другой, и у Ордена был бы шанс на возрождение…
Но выжил лишь Михель. Один из самых рядовых рыцарей, который ничем не выделялся. Даже особых способностей у него не было. Так почему же выжил только он? За что Свет так сильно возненавидел своих последователей, что оставил самого бесполезного из всех?..
Этот вопрос не давал Леванду покоя…
— Сложно уснуть после того, что ты видел? — послышался голос Хаббера сбоку.
Михель вздрогнул, оторвавшись от своих размышлений. Он никак не ожидал, что лидер столь разношёрстной компании до сих пор не спал, и следил за каждым движением рыцарем, изображая спящего в тени. И пока рыцарь медлил с ответом, Хаббер встал и подсел к рыцарю, положив свой массивный арбалет на колени.
Тут Леванд отметил для себя, что такого странного арбалета ещё не видел. Зачем-то на его конце, откуда вылетали болты, были примотаны одновременно длинный кинжал и небольшая свеча. Плечи арбалета имели странную, слегка извивающуюся форму, а посреди тетивы висел железный грузик. По левую сторону приклада оружия были прикреплены кожаными ремнями одновременно пять болтов, а по другую — огниво.
Сев около рыцаря, Хаббер поставил арбалет вертикально, из-за чего тетива ту же опустилась вниз, к спусковому механизму. Затем, будто оценивая состояние своего оружия, он поднял его одной рукой, и переведя в горизонтальное положение, нажал на спусковой крючок. Арбалет выстрелил несуществующим болтом, и тетиве не помешал даже небольшой груз посередине.