— Найди место, — холодно говорит он и поворачивается, чтобы уйти.
Я смотрю на Левина, с трудом веря, что мы действительно далеко от пляжа. Я не уверена насколько мы в безопасности, но мы где-то впереди, и это должно что-то значить.
— Здесь. — Левин обнимает меня за талию, забирает у меня сумку и ведет в угол, к штабелю ящиков. — Мы можем здесь устроиться поудобнее.
Он складывает одеяла, освобождая мне место, чтобы я могла сесть, прежде чем помочь мне спуститься. В тот момент, когда я сажусь, он отпускает меня, отступая назад и увеличивая значительное расстояние между нами, по крайней мере, на фут, что означает, что он врезается в другой штабель груза. Совершенно ясно, что он не хочет прикасаться ко мне без крайней необходимости, он будет стараться изо всех сил, пока мне не понадобится помощь. И теперь, когда непосредственный страх оказаться выброшенным на берег без выхода отступает, это причиняет боль еще большую, чем раньше.
Это единственное оправдание тому, что я говорю, которое у меня есть.
— Ты занимался со мной сексом только потому, что думал, что мы умрем, не так ли?
Слова выходят резче, чем я намеревалась, и я вижу, как лицо Левина застывает в тот момент, когда я произношу это, его челюсть сжимается. Он ничего не говорит, отводя взгляд, и почему-то это расстраивает меня еще больше, чем раньше.
— Молчишь? — Я борюсь с внезапным подступающими к глазам слезами. — С таким же успехом ты мог бы сказать мне правду.
Я вижу, как по нему пробегает рябь напряжения, как сжимаются его руки, когда он с трудом сглатывает, как подрагивает кадык в горле. Я вижу, как он пытается решить, что именно он собирается сказать.
— Или мы просто будем сидеть здесь, и никогда не говорить об этом…
— Да! — Левин поворачивается ко мне, его голубые глаза суровы. — Это то, что ты хочешь услышать, Елена? Правду? Да, иначе я бы этого не сделал. Я должен был заботиться о тебе, а не трахать. — Его челюсть сжимается сильнее, мускул во впадинке подергивается. — И я потерпел неудачу в обоих случаях, — с горечью добавляет он.
Я смотрю на него, чувствуя вспышку сожаления о том, как я с ним разговаривала.
— Ты не подвел, — шепчу я, смягчая свой голос настолько, насколько могу. — Теперь мы в безопасности. Мы на этом корабле. Плывем в Рио. У нас все в порядке…
— Мы еще не выбрались из леса, — натянуто говорит Левин. — Мне все еще нужно отвезти тебя домой.
Затем он встает, поднимаясь на ноги, и смотрит на меня сверху вниз.
— Я позабочусь о твоей безопасности, Елена. Я сделаю все, что смогу. Я буду сражаться и убью кого придется, чтобы вернуть тебя в Бостон к сестре. Но…
Левин тяжело сглатывает, делая глубокий, решительный вдох.
— Я больше не прикоснусь к тебе, Елена. Не так. Я не могу.
— Почему? — Вопрос возникает прежде, чем я успеваю его остановить, более умоляющий, чем мне хотелось бы, и я хотела бы взять его обратно. Я вижу намек на сожаление в его глазах, и это расстраивает меня больше всего на свете, потому что я не жалею ни об одной секунде этого.
То, что он делает, хуже, чем ответ. Он смотрит на меня долгую секунду, как будто обдумывая, что он мог бы сказать, а затем качает головой, отворачиваясь от меня. Он уходит к лестнице, оставляя меня на мгновение одну. Я не сомневаюсь, что он останется достаточно близко, чтобы убедиться, что я в безопасности, что никто не сможет ко мне прикоснуться. Я не боюсь за свою собственную безопасность, по крайней мере, когда он здесь. То, что я чувствую, намного хуже, пустота, тоска и чувство потери, которые я не могу описать, потому что у меня никогда не было возможности почувствовать это раньше.
Я смотрю, как он уходит, и часть меня почти желает, чтобы мы вернулись на пляж. Хотелось бы, чтобы я могла перемотать назад и вернуться к тому моменту, когда он держал меня в своих объятиях, и я чувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо к кому-либо в своей жизни. Когда я узнала, каково это, быть желанной таким образом.
Мне больше никто не нужен. Я хочу большего от него. Но он не хочет того же самого. Мы едем в Рио. Он отвезет меня домой. И тогда я снова буду с семьей. Все будет хорошо. Но пока я смотрю, как он уходит, все, о чем я могу думать, это о том, что я никогда не чувствовала себя такой одинокой.
Это будет долгая поездка домой.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
Переводчик TG канал themeofbooks — t.me/themeofbooks