Я задерживаюсь, проходя мимо каждой женщины в очереди, притворяясь, что рассматриваю каждую из них с интересом, когда подхожу к Елене. Высокая блондинка с резкими чертами лица и карими глазами смотрит прямо на меня, когда я останавливаюсь перед ней, ее губы красиво изгибаются в попытке изобразить соблазнительную улыбку.
— Ты выглядишь привлекательно, — бормочет она. — Я бы предпочла пойти с тобой, чем с одним из этих старых придурков. Купи меня, и я позабочусь о том, чтобы ты не пожалел.
— Никаких разговоров! — Охранник, находящийся в нескольких футах от нее, делает шаг вперед и шлепает ее кожаным ремнем по задней поверхности бедер, недостаточно сильно, чтобы оставить на ней отметины, но достаточно сильно, чтобы заставить ее слегка подпрыгнуть с резким испуганным визгом.
Мне приходится сдерживать свою мгновенную реакцию. Я хочу отчитать его, сказать, что в этом нет необходимости, но это выделило бы меня. Никому другому здесь не было бы дела до этого, и это должно выделить меня, по крайней мере, если я это покажу.
Я должен заставить себя продолжать идти. Я не могу рисковать свободой Елены.
Она видит меня, когда я подхожу. На долю секунды ее глаза расширяются от шока и узнавания, но ее лицо так быстро становится непроницаемым, что я сомневаюсь, что кто-то еще это заметил. На самом деле меня это удивляет, потому что редко кто может так хорошо владеть своими эмоциями без подготовки. Я беспокоился, что она может выдать, что узнала меня, но было невозможно не подойти к очереди женщин, это тоже показалось бы подозрительным. Я должен был верить, что она поймет, что ей удастся сыграть в игру, о которой она даже не подозревала, и она прекрасно справилась с этим.
И снова, когда я смотрю на нее, я чувствую искру интереса, любопытства. В этой девушке есть нечто большее, чем я осознаю, я уверен в этом. За то короткое время, что я ее знаю, ей удалось поразить и произвести на меня большее впечатление, чем я когда-либо ожидал.
Ее губы плотно сжимаются, когда я останавливаюсь перед ней, ее взгляд отводится в сторону. Я знаю, что она пытается сдержать все, что хочет сказать, мольбы о моей помощи, вопросы о том, почему я здесь, о том, каков план. Я знаю, что она старается не смотреть на меня, чтобы случайно не показать снова эту вспышку смирения. И я также знаю, что мне нужно сделать это как можно быстрее, ничего не выдавая. Я хочу дать ей немного надежды. Я хочу дать ей что-то, за что она могла бы ухватиться несмотря на то, что, я знаю, должно быть самым пугающим опытом в ее жизни.
— Вы можете подвести ее вперед? — Я указываю на охранника, стоящего прямо за ней. — Я бы хотел взглянуть поближе.
Его лицо выглядит абсолютно скучающим, когда он подходит ближе, берет ее за руку и отводит на несколько шагов от линии. Я не первый, кто спрашивает, и все в поведении охранника говорит о том, что он готов к завершению аукциона, чтобы уйти с работы и заняться буквально чем угодно другим. Это также говорит о том, что он уделяет им не так много внимания, как, возможно, следовало бы.
Я наклоняюсь вперед, делая вид, что изучаю ее повнимательнее: ее кожу, ее волосы, пытаясь заглянуть в вырез ее трусиков. Разговоры вокруг меня становятся громче по мере того, как возбуждение в комнате возрастает. Я пользуюсь этим, чтобы говорить с ней тихим голосом, настолько тихим, что мне остается надеяться, что она меня слышит.
— Просто держись, Елена. Я скоро заберу тебя отсюда.
Она не подает вида, слышала она или нет, но я киваю охраннику, который тянет ее обратно в очередь. Я тоже делаю шаг назад, и когда я это делаю, я обнаруживаю, что мне нужно немного взять себя в руки. Я не ожидал, что это повлияет на меня, находясь так близко к ней, особенно при таких обстоятельствах. Но в тот момент, когда я наклонился, я почувствовал, как она напряглась, почувствовал мягкий, теплый, пудровый аромат ее кожи, и за долю секунды я почувствовал благоговение, какого не испытывал уже много лет.
Острый, интуитивный приступ желания, который впоследствии заставляет меня чувствовать легкий стыд. У меня нет намерения покупать ее по какой-либо другой причине, кроме ее спасения, но это заставляет меня чувствовать, что я ничем не лучше других мужчин здесь. Как будто этот краткий момент возбуждения опустил меня до их уровня, независимо от моих намерений.