Я тоже, и это проще, чем я думала. Это вызывает беспокойство.
Пальцы Левина снова касаются моего соска, и я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Его рука перемещается, и я снова чувствую ее прикосновение к своей обнаженной коже, медленно, достаточно, чтобы предупредить меня о том, что он собирается сделать, прежде чем его рука скользит под шифон и пальцы обхватывают мою обнаженную грудь.
Я стону, тихий, едва слышный звук, но я знаю, что он слышит это по тому, как я чувствую, как его член дергается подо мной. Мое лицо мгновенно краснеет, яркое и разгоряченное от смущения. Что со мной не так? У меня есть всего мгновение, чтобы задуматься, прежде чем пальцы Левина скользят по моему обнаженному твердому соску, и я чувствую электрический разряд удовольствия, пробегающий прямо между моих бедер. Я чувствую, что вот-вот растворюсь. Почему это так сладко? Он всего лишь коснулся моей груди, и я чувствую, что теряю контроль. На что было бы похоже большее? Его язык, его пальцы где-то в другом месте, его…
Я выбрасываю мысли из головы, когда Левин слегка щиплет меня за сосок, и я впиваюсь зубами в нижнюю губу, чтобы снова не застонать. Я хочу большего, и это смущает меня. Зачем мне это нужно? Зачем мне он? Он, конечно, старше меня. Почти на двадцать лет старше, если мне нужно было бы угадывать. Но он также потрясающе красив. У меня возникает непреодолимое желание протянуть руку и коснуться его острого подбородка, провести пальцами по этой гладкой коже и провести большим пальцем по его полной нижней губе. Когда он поворачивает меня к себе на коленях, у меня возникает внезапное, ужасающее желание наклониться и поцеловать его, и мне с трудом удается остановить себя.
— Мы должны пойти немного дальше, чтобы не отставать, — тихо говорит Левин. — Но я не хочу, чтобы ты была более уязвима, чем это необходимо, поэтому мы сделаем это так.
Он поворачивает меня так, что я оказываюсь у него на коленях, шифон задрапирован спереди и сзади, так что мои ноги обнажены, а открытая часть платья, открывающая мою спину, обнажена, но ничего больше. Моя грудь и самые интимные места скрыты, но, когда я смотрю на него, я понимаю, что это также сделало меня гораздо более уязвимой в других отношениях.
Я сижу на коленях прямо над ним и чувствую дуновение воздуха по обнаженной плоти между моих бедер. Я с ужасом осознаю, насколько я мокрая, и еще больше понимаю, что если я буду слишком много двигаться, если я буду касаться его, он в конце концов тоже это узнает.
Он не прикоснется ко мне там. Если только не будет вынужден. Это слишком далеко. Так что просто не садись прямо на него, не устраивай беспорядка, и он никогда не узнает.
Руки Левина медленно поглаживают мои бока. Он отставляет свой бокал с текилой, и я чувствую дрожь, когда его руки снова скользят по моей груди, на этот раз поверх шифона. Я никогда не представляла, что просто играть с моей грудью может быть так приятно. Он больше нигде ко мне не прикасался, и все мое тело раскраснелось и напряглось. У меня пульсирует между ног, там влажно и горячо, и я хочу большего. Я не могу притворяться, что я этого не делаю, хотя и не понимаю, как я могу, здесь, вот так, с человеком, который притворяется, что делает это, чтобы вытащить нас обоих отсюда живыми.
Я понимаю, когда он убирает шифон большими пальцами между моими грудями, раздвигая его в обе стороны, так что я медленно обнажаюсь перед ним, и никто больше не видит, что он делает. Когда я вот так сижу у него на коленях, никто из других гостей не может точно знать, как далеко мы зашли. Вряд ли можно было ожидать, что он так бесцеремонно лишит меня очень дорогой девственности, но, похоже, по крайней мере, он забавляется этой идеей. Наслаждается мной, как он и ожидал.
Все эти мысли вылетают у меня из головы, когда Левин опускает рот к моему соску.
Я хватаюсь за его плечи, задыхаясь. Его язык скользит по затвердевшей плоти, посылая по мне реку жидкого тепла. Прежде чем я успеваю остановить себя, я чувствую, как выгибается моя спина, и опускаюсь плотно к нему на колени, прежде чем я успеваю вспомнить о своей решимости и о том, что именно он узнает, когда я встану.
Жесткая, гладкая ткань его костюмных брюк касается чувствительной, набухшей плоти между моими бедрами. Хуже того, я чувствую, как твердый выступ его члена прижимается к моей обнаженной киске, и это кажется еще более похотливым из-за того, что он полностью, совсем одет, а я едва ли. Между моей обнаженной плотью и его обнаженным членом только его брюки, и у меня возникает внезапная, головокружительная мысль, что лучше бы их не было.