— Мне жаль. — Я смотрю на него, внезапно чувствуя себя виноватой. — Я не имела в виду…
— Я не говорю, что это твоя вина, — твердо говорит Левин. — Это не так, Елена. Я взялся за эту работу. Я просто говорю, что с картелями не стоит связываться, и я неплохо поработал над этим с тех пор, как попал сюда. Я уверен, что список моих врагов теперь, скорее всего, немного увеличился, вот и все. — Он с сожалением смотрит на меня. — Не то, чтобы это имело значение, если мы не уберемся с этого пляжа.
На долгое мгновение между нами повисает тяжелая тишина, реальность происходящего медленно погружается в нас. Мы действительно можем умереть. Это прокручивается у меня в голове снова и снова, пока я не чувствую, как легкая дрожь паники начинает разливаться по моей крови. Я не хочу чувствовать себя так. Я не хочу провести свои последние дни с приступом паники на пляже у черта на куличках. Я не хочу провести это время в ужасе, дрожа и плача, пока неизбежное наконец не настигнет нас. И я могу придумать только одно, что можно сделать с этим в данный момент.
Я внезапно встаю, опрокидываю поднос с едой на песок и тянусь к подолу своей рубашки, снимая ее через голову. Она не в лучшем состоянии, порвана в паре мест после аварии, сбоку она жесткая от засохшей крови, и я бросаю его на песок, тянусь к пуговице своих джинсов.
— Что ты делаешь, Елена? — Голос Левина становится грубым, и он медленно встает, отряхивая песок с бедер.
— Ну, поскольку мы, вероятно, все равно умрем, нам, вероятно, следует насладиться нашим вынужденным отдыхом на пляже, тебе не кажется? — Я стягиваю джинсы с бедер, сбрасывая их на песок рядом с рубашкой. — Я никогда не была на пляжном отдыхе. Сейчас самое подходящее время, верно?
— Елена! — Левин резко произносит мое имя, когда я расстегиваю лифчик, вызывающе бросая его на растущую кучу своей одежды. Я вижу, как напрягается его челюсть, когда он изо всех сил старается не смотреть вниз, не отрывая глаз от моего лица, и я зацепляю большими пальцами свои трусики сбоку, стягивая их тоже с бедер, пока не оказываюсь полностью обнаженной под солнцем.
— Ты можешь посмотреть, если хочешь, — хрипло говорю я ему, чувствуя, как мое сердце бешено колотится в груди. В моих венах бурлит дикое, дерзкое чувство, ощущение, что теперь ничто не имеет значения, когда мы потенциально так близки к концу. Я никогда не была из тех девушек, которые раздеваются догола перед мужчиной, которые купаются нагишом средь бела дня, которые делают что-то не то, что им говорят, но почему бы не начать сейчас? Возможно, у меня никогда не будет шанса начать все сначала.
Мускул на челюсти Левина снова дергается, и я вижу борьбу на его лице. Я вижу, что он хочет смотреть, как бы сильно он ни старался этого не делать.
— Ты можешь делать все, что захочешь, — медленно говорю я, отступая от кучи своей одежды к кромке воды. — Но я собираюсь поплавать. Ты должен пойти со мной. Что еще нам здесь делать?
Левин открывает рот, но прежде, чем он успевает что-либо сказать, я отворачиваюсь от него. Я чувствую на себе его взгляд, когда иду, а затем начинаю бежать по пляжу.
И погружаюсь в холодную, переливающуюся голубую воду.
22
ЛЕВИН
Я знаю лучше, чем делать то, чего она от меня хочет. Ничего хорошего не выйдет из того, если я буду находиться так близко к ней, даже одетым, и определенно не тогда, когда она голая. Мне потребовались все силы, чтобы не отрывать взгляда от ее лица, когда она начала снимать с себя одежду вплоть до обнаженной кожи. Когда она повернулась и побежала по пляжу, я не смог удержаться от того, чтобы не полюбоваться идеальным, потрясающе-великолепным видом задницы Елены Сантьяго, когда она направилась прямо к воде.
У меня уже встал, просто от того, что она раздевается передо мной. То вызывающее отношение, которое у нее было, эта настойчивость в поиске какой-то доли удовольствия во всем этом, не говоря уже о том факте, что я знаю, что именно такой реакции она от меня хочет, все это приводит к болезненной эрекции, еще раз проверяющей пределы застежки-молнии, удерживающей мои джинсы вместе. А если я разденусь до нижнего белья и зайду с ней в воду… Я знаю, что лучше не испытывать свои возможности подобным образом.
И все же я ловлю себя на том, что иду за ней по пляжу.
— Елена! — Я зову ее вслед, но она игнорирует меня, бежит прямо к кромке воды, а затем в нее. — Елена, будь осторожна…