Я киваю, тяжело сглатывая. Я ни за что не захочу останавливаться, думаю я, когда его губы снова прижимаются к моим, твердые и теплые, его рука скользит выше. Его ладонь прижимается к моим ребрам, еще выше, между грудей, и я ахаю, когда он обхватывает одну из них ладонью, оттягивая чашечку моего лифчика вниз, чтобы его пальцы могли поиграть с моим напрягшимся соском.
— Ты такая отзывчивая, — хрипло шепчет он мне в губы. — Все, что я делаю… то, как ты реагируешь…это так чертовски здорово. Чувствовать, как сильно ты меня хочешь…
— Я действительно хочу тебя. — Я выгибаюсь дугой, обеими руками сжимаю его рубашку и углубляю поцелуй. — Я хотела тебя с того дня, как встретила. В кабинете…
— Ну, теперь у тебя есть я. — Его язык снова скользит в мой рот, горячий и настойчивый, и я слышу тихий стон, вырывающийся из меня, когда его рука сжимается на моей груди.
По крайней мере, на сегодняшний вечер. Невысказанные слова повисают между нами, пока тянутся мгновения, поцелуи Левина и медленное скольжение его руки по моей коже, разжигая мою кровь острым желанием, которое заставляет меня чувствовать, что я вот-вот сойду с ума.
Он внезапно прерывает поцелуй, его рука скользит под моими коленями, когда он поднимает меня, встает и несет обратно к одеялу.
— Мы не будем заниматься этим на песке, — бормочет он, осторожно укладывая меня на него и склоняясь надо мной. — Я не могу найти для нас кровать, но, по крайней мере, здесь есть это.
— Меня не волнует кровать. — Я протягиваю руку, желая притянуть его к себе для еще одного поцелуя. — Все прекрасно.
— Ты заслуживаешь лучшего. — Однако его руки уже задирают мою рубашку, скользя ею вверх по моему телу, когда я немного приподнимаюсь, чтобы он мог стянуть ее через голову. — Ты заслуживаешь мягкой постели и свечей, роз и шампанского, и всего остального, о чем ты только могла мечтать. Всей романтики, о которой мечтает твое сердце.
— У меня никогда не будет этого. — Я дергаю его за рубашку, задирая ее вверх. Я хочу видеть его без нее, все эти твердые мышцы, которые я чувствовала под своими руками. — Ты думаешь, мужчина, за которого я собиралась выйти замуж, собирался усыпать кровать лепестками роз и зажечь свечи?
— Наверное, нет. — Левин тянется вверх, стягивая рубашку через голову, и я резко втягиваю воздух, забывая все, что собиралась сказать дальше, при виде него.
Его грудь и пресс впечатляюще мускулисты, их линии глубоко прорезаются по бокам и переходят в пояс джинсов. Я могла бы очертить каждый бугорок его живота, проследить дорожку вниз, и большая часть этой мускулистой плоти покрыта татуировками, в основном черно-красными, нанесенными чернилами от шеи до бедер и распространяющимися по рукам.
— Не то, что ты ожидала? — Левин смотрит на меня сверху вниз, его лицо внезапно становится пустым, как будто он беспокоится о моей реакции. — Елена…
Я протягиваю руку и прижимаю кончики пальцев к его губам, прежде чем он успевает спросить, хочу ли я остановиться.
— Ты такой… — я даже не могу подобрать подходящее слово. Красивый — недостаточно, чтобы описать его. Он похож на что-то из мира фантастики, на раскрашенную чернилами статую, высеченную из камня, и я, не раздумывая, тянусь вниз, руки теребят его джинсы. Я вижу очертания его члена, прижатого к молнии, и мне вдруг отчаянно хочется увидеть его целиком, прикоснуться к нему. Я помню, как хорошо он ощущался в моей руке, у меня во рту, каким он был вкусным, и я хочу большего.
— Ты тоже. — Его голос звучит почти благоговейно, когда он расстегивает застежку моего бюстгальтера, спускает бретельки с моих плеч и отбрасывает его в сторону.
Его рот опускается между моими грудями, его язык прокладывает там дорожку, когда он скользит обеими руками по их изгибам. Я тихо, прерывисто выдыхаю, вцепляясь руками в одеяло, когда моя спина выгибается от его прикосновения.
Медленно, это тоже мучительно. Каждое движение его пальцев и языка по моей коже заставляет меня чувствовать, что я вот-вот кончу, как будто моя кожа слишком натянута, мое тело жаждет большего его присутствия, и это также восхитительно, удовольствие покалывает каждый дюйм моего тела, когда он дразнит мои соски, превращая их в твердые пики, а затем проводит языком по каждому из них, втягивая мою плоть в рот, пока я извиваюсь и хнычу под ним.
Я знаю, что у него, должно быть, так же сильно болит. Я опускаю одну руку вниз, пока другой тереблю его молнию, моя ладонь скользит по толстому бугорку его члена. Я слышу, как он втягивает воздух, как резко двигаются его бедра, прижимаясь к моей руке, когда я издаю еще один тихий стон от ощущения его языка на моем чувствительном соске.