Оливия стояла у открытого окна, вслушиваясь в звук хлопающих крыльев. Она
почувствовала, как воздушная волна ударила ее по лицу, когда птица метнулась в окно.
- Удачи, Эм, - произнесла она.
Эмма летела над аллеей по направлению к дому, который то и дело освещали
всполохи. Она присела на выступ стены, глядя на окно, освещаемое изнутри. Но отсюда
невозможно было увидеть источник вспышек.
Вдохнув побольше воздуха, на этот раз, чтобы успокоить трепещущее от страха сердце,
Эмма спланировала на подоконник. Стекло поблескивало капельками влаги, а за ним
развернулась удивительная сцена.
В центре комнаты стояла высокая фигура в шлеме с лицевой пластиной и одетая в
синий защитный комбинезон и длинные резиновые перчатки. Эмма поняла, что это
женщина.
Горящая печь изрыгала дым и пламя, когда женщина засовывала в жерло огромные
щипцы. Наконец, она вынула длинный плоский предмет, раскаленный до бела, и
положила его на железный блок с вогнутыми краями. Наковальня, догадалась Эмма.
Женщина взяла с полки молоток и начала бить по раскаленному металлу. Бум, бум,
бум! Удары эхом отражались от стен, на которых плясали тени, отбрасываемые
языками пламени.
Но звон металла о металл был не единственным звуком, нарушавшим тишину ночи.
Пение нельзя было назвать мелодичным, скорее ритмичным, а слова сливались в нечто
неразборчивое. Это было больше похоже на заклинание, чем на песню.
И вот Эмма уже могла разобрать, что же лежит на наковальне. Из-под молота вышел
сверкающий обоюдоострый меч.
Кому в современном мире мог понадобиться меч? Кузнец точно был не Феромел. Так
кто же она?
Эмма вспорхнула с подоконника обратно на выступ стены. Ничто не угрожало домам по
соседству. Пламя было заперто в печи. Они все могли спать спокойно. Но подумать
было над чем.
Эмма видела в окне ожидающую ее Оливию. Вернувшись к себе, она рассказала об
увиденном.
- Меч? - воскликнула Оливия, спрыгивая с кровати. - Ой! Ты закончила, Эм?
- Я хочу посмотреть, что на самой Пимини-стрит, - сказала Эмма. - У меня не часто
появляется возможность полетать. Так что воспользуюсь случаем.
Оливия не была уверена, что это хорошая мысль. Если волшебники все еще жили на
Пимини-стрит, кто-нибудь мог узнать девочку под личиной птицы. Но этой ночью Эмма
была настроена на приключения. Оливия не успела произнести ни слова, как та
взлетела над изогнутой крышей кузнецы в сторону Пимини-стрит.
Витрина кузнечной мастерской поразила Эмму. За стеклом теснились чайники. Самый
большой, медный подмигивал отражающимися в его боках бликами фонарей и
окрашивал ближайшие камни мостовой в розоватый цвет. Ничто не указывало на то,
что где-то здесь ярко горит огонь в печи и кузнец кует меч.
Эмма уселась на фонарь и внимательно оглядела ряд старинных зданий. Пимини-стрит
излучала странную энергию. Воздух потрескивал от неслышимых человеческим ухом
звуков и сильных эмоций. Эмма хотела было вернуться в безопасные стены книжного
магазина, но вместо этого полетела дальше, поглядывая на окна и снующих внизу
мышей, которые при виде нее разбегались в поисках укрытия. Где-то спрыгнула с
забора кошка, где-то гавкнула собака. Оливия говорила, что видела направляющегося
сюда Дагберта Эндлесса. А вот и рыбная лавка. Усевшись на ветхую вывеску, Эмма
заглянула в окно второго этажа. Занавески были закрыты не плотно и через щелочку
была видна часть комнаты. Эмма задержала дыхание. Пугающий свет, как будто
преломляющийся в толще воды, плескался на стене, а на кровати лежал человек, чье
лицо и отбрасывало этот свет.
Еле сдержав крик, Эмма перелетела на дерево и какое-то время сидела там, взъерошив
перья и прислушиваясь к ударам собственного сердца.
- Дагберт-водяной, - прощебетала она.
Сова, сидевшая на дереве через дорогу, ухнула, как бы говоря: - Ты должна спать. Ночь
только для сов.
Эмма притихла. Через какое-то время она пришла в себя и решила, что пока видела
достаточно. Если здесь обитали еще колдуны, она не желала с ними встречаться. Эмма
взлетела, но тут же нырнула назад, чуть не рухнув на землю от удивления.