— Ты дальше рассказывай, я быстро кофе заварю покрепче. Надо мозги провентилировать. Слишком много всего и сразу навалилось.
— Я смотрю, ты сегодня весь день квасишь. — Артем с ухмылкой бросил взгляд на почти пустую 0,7л бутылку VSOP.
— Это да. Настроение такое. Говорю же, день тяжелый. Потом расскажу. А сейчас слушаю тебя внимательно.
— Да говорю же. Надо спешить. Там пока всё чисто. Сторож в отрубе и до утра не выйдет. Есть шанс заиметь какой-нибудь хабар. Мы — первые! И раз такая удача пришла, кто знает, что мы там еще нароем? Понимаешь?!
— Ага. Или завалит к чёрту. И хоронить не надо. — Славка задумался.
— Блин! Ты помнишь тот дом? Тогда тоже всё могло рухнуть. Ничего, выкарабкались же! — Припомнил Торопов давнюю историю, с которой, в сущности, всё и началось.
Они всегда были очень разными. Настолько не похожи, что у посторонних зачастую возникал вопрос — а что эти двое делают вместе? Что их связывает?
Отличия сказывались буквально во всем, от внешности, манеры поведения до интересов и занятий. Да и просто по жизни Славка и Артем являли собой едва ли не антиподов. Общими для них, кроме прошлого, оставались три вещи — они не переваривали глупость в любом ее облике, не терпели вранья и очень ценили дружбу.
Знакомы они были еще с дошкольных времен. Но только в четвертом классе случилось ключевое для наших героев событие, определившее их будущее. Юных пионеров Славку Хворостинина и Тёмку Торопова вместе отправили собирать макулатуру. Жили они неподалеку от Сталинска — района в центре Омска с обширной и старинной частной застройкой.
Раздобыв скрипучую тележку, они принялись ходить по дворам. Очередной дом на их пути выглядел ветхим и заброшенным, с прохудившейся крышей и криво висящей на одной петлей входной дверью.
До той минуты им и в головы не приходило, что можно запросто взять и залезть в чужой, пусть даже и пустой дом. Это ведь не ничейные чердаки или подвалы многоэтажек. Но цель была благородной!
— Тёмка, пошли туда! — решительно предложил Вяче.
Возражений, если они и мелькнули на миг в сознании напарника, не последовало и друзья, позабыв о тележке, озираясь, робко протиснулись через дыру в заборе в захламленный двор. Внутри бесхозного дома их встретила пыль, грязь, брошенные вещи и тяжелый запах старого гнилого дерева. Больше ничего там и не нашлось.
Тогда они надумали забраться на чердак, в надежде отыскать там что-то подходящее или интересное. Не без труда, но им удалось отыскать скрипучую, еле живую лестницу и взобраться наверх. Повсюду лежал толстый слой пыли, зато и вещей, собранных в разные тюки, имелось немало.
Почти сразу они разглядели несколько газетно-журнальных, перевязанных старой, заскорузлой бечевкой, увесистых стопок. Разбираться с остальным имуществом ребятам и в голову не пришло, а вот макулатурой они решительно завладели. Дотянув тяжелые пачки до люка, без церемоний скинули их вниз, а затем и сами спустились по шатким перекладинам, которые, не выдержав, под конец все же подломились. Благо падать пришлось невысоко, и они отделались лишь синяками и ободранными коленями. Ухватив вдвоем тяжелые связки, они одну за другой оттащили газеты до тачки и до предела нагруженные, чумазые, все в пыли и паутине, зато гордые собой, двинулись вверх по улице. По пути Тёме надумал остановиться у колонки и умыться.
Смыв пыль и грязь, а заодно и вволю напившись, мальчишки решили чуток посидеть, отдохнуть. Полностью нагруженная тележка безбожно скрипела, буквально вгрызаясь в мозг противным звуком, да и вес ее оказался несколько большим, чем позволяли малые силы сорванцов. А пока они сидели и щурили глаза на ласковое сентябрьское солнышко, Вяче пришла в голову очередная идея. Он заметил, что в одной из найденных на чердаке пачек название газеты написано как-то неправильно.
Приглядевшись, вслух прочитал:
— Омский Телеграф, только тут еще твердый знак на конце слова зачем-то и вместо «И» какая-то палка, вроде буквы «I» на английском.
— Я слышал, так писали до революции, — заинтересованно отозвался Тёма.
— Думаешь? Давай, глянем какая там дата!
Оказалось, что газета с чудны́м названием была опубликована, как гласила надпись в верхнем правом углу — в пятницу 25 ноября 1916 года. Имелся у нее и номер — 250. Теперь друзьям стало интересно, что же в этой газете могло быть написано еще. Небывалый азарт прикосновения к тайне прошлого накрыл обоих с головой.
— «Чаша запретной любви». — Начали они наперебой читать вслух, — «За Царя, родину и славянство». Смотри. Очень крупно было напечатано — «Дева моря». Опять же вместо «Е» буква похожая на твердый знак.