— Эти уже точно будут в ходу.
А затем достал из другой пачки купюры по десять рублей.
— Эти все 1898 года. Тут немного сложнее. Хотя, вроде должен быть двадцатый век на дворе. Пять с собой возьму, а остальные тебе оставлю. Тут штук десять. Мало ли… Пусть будет резерв на всякий пожарный.
Он залез в боковой карман своего рюкзака и вытянул оттуда коричневую кожаную кобуру.
— Помнишь? Тот самый маузер.
— Взял, всё же, с собой и мне ничего не сказал? — Не без укоризны отозвался Торопов.
— Да, ссыкотно было без оружия после недавних заморочек. Решил рискнуть. Патроны, конечно, старые. Фиг знает, как будут работать, но все равно. Раз уж ты остаешься с двумя мешками денег — лучше вооружиться. Начало 20-го века — не самые спокойные времена в нашей истории и в Омске конкретно. Террористы, бандиты. Веселуха, одним словом.
— Неужто обстановочка тут круче нашей?
— Трудно сказать. Думаю, наши бандиты еще и фору могут дать здешним. Ладно. Держи ствол, учить тебя обращению с оружием, надеюсь, не требуется?
— Поговори еще, поговори, студентик-откосник… Старый солдат борозды не испортит.
— Ага, но и не вспашет… — припомнил редко упоминаемое окончание пословицы Славка с улыбкой.
Артем поначалу улыбнулся в ответ одними глазами. Потом, посерьезнев, подошел к другу и, положив ему руку на плечо, негромко и очень искренно сказал:
— Ты там поосторожнее, братуха.
— Не учи ученого, сапог профессиональный.
Отшутился Вяче, которого и без того ощутимо потряхивало от предстоящего близкого контакта с прошлым. Ставшим в одночасье их единственным настоящим.
Они помолчали несколько секунд, потом наш историк-краевед и хрононавт повернулся в сторону города, и, уже сделав первые шаги, бросил через плечо:
— Давай тут, не скучай, я пошел. Вернусь примерно часа через два, вряд ли раньше успею обернуться и все дела порешать.
Уже выбираясь на косогор, Вяче подумал, что будет логичнее выправить подол рубашки из штанов наружу и подпоясаться, таким манером он хотя бы немного, но будет больше походить на местного жителя.
По утренним улицам вместе с Вяче шли на работу мужики, бабы — спешили на рынок и в продуктовые лавки — прикупить свежего хлеба, молока и прочей снеди.
Немногочисленные масляные фонари уже оказались погашены, немощеные улицы под ногами многих тысяч обитателей Атаманского хутора поднимали тучи пыли. Славка мысленно прикинул, что как раз отсутствие дождя — скорее плюс, чем минус. Пыль что — тьфу, а вот грязь и слякоть на быстро становящихся непролазными улицах — это беда.
Мимо проходили и проезжали верхами чубатые казаки в неизменных фуражках с зелеными или алыми околышами и темно-зеленых суконных шароварах с неширокими красными лампасами — цветов униформы сибирского казачьего войска до изменений, произведенных в 1909 году. Впрочем, многие казаки носили такие и позднее, так что определить по таким признакам хотя бы приблизительную дату не представлялось возможным.
Поглядывали они вокруг снисходительно и свысока, явно ощущая себя хозяевами стремительно разрастающегося хутора. Уже на базаре заметил Славка и первого настоящего городового. Усатого, поджарого мужика с военной выправкой и шашкой на перевязи через плечо. Его он предпочел обойти стороной. Вяче давно пришел к выводу, что от служителей закона лучше держаться подальше. А в нынешних непростых обстоятельствах это правило требовалось возвести в степень непреложного принципа выживания.
На базаре в многочисленных лавках нашлось все, что могло потребоваться. Первым делом Славка купил у бабки два горячих, с пылу с жару, пирожка — один с капустой и второй — печенью. И с удовольствием их принялся жевать. Получив с найденного двадцатчика горсть мелочи, за копейку приобрел у мальчишки-разносчика свежую газету и быстренько глянул дату.
— Шестое сентября одна тысяча девятьсот десятого года. Как с куста. Наше вам с кисточкой. Ну, дела… — Едва слышно пробормотал он себе под нос, с ему самому не ясным ощущением. Как относиться к такому выверту судьбы, он еще просто не мог определиться.
— Утрясется, устаканится, а там, глядишь, разберемся, — почти успокаивая сам себя, опять прошептал он.
Быстренько прокрутив в голове, что там в сентябре могло случиться и ничего толком не вспомнив — основные события в Омске того года происходили летом — и приезд Столыпина, и трансконтинентальный автопробег. А главное, что ждет город — это Омская выставка, которая еще только готовится, ее проведение намечено на лето 1911 года. Славка пришел к выводу, что в ближайшем будущем не ожидается особых происшествий и потрясений основ.