Вытащив первую пачку из своего фирменного ярко синего рюкзака, Вяче принялся объяснять, сразу и показывая на деле:
— Лады, тогда смотри. Берем пачку, вскрываем и раскладываем купюры по датам. Их легко определить — смотри, они крупно напечатаны — не спутаешь. Я потом еще проверю номера и подписи управляющих, чтобы все соответствовало.
Процесс разбора денег оказался крайне увлекательным и занял около двух часов.
Итоги подвел Хворостинин:
— Выходит, всего у нас сто двадцать семь пачек денег. Из них ровно тридцать — пятисотенных, еще сорок — сотенных. Дюжина двадцатипятирублевых. Двадцать пятидесяток, сорок червонцами и остаток — пятерками. Мелочи — трешек и рублей вообще не попало. Общий результат такой — один миллион девятьсот семьдесят две тысячи четыреста рублей, считая уже потраченную мелочь. Сумма не астрономическая, но внушающая наше вам почтение.
Теперь о печальном. Больше трети, точнее, шестьсот десять тысяч — это банкноты, выпущенные в шестнадцатом и семнадцатом годах. Короче, они пока в глухом пролёте. Остается миллион триста шестьдесят две тысячи. И вот эта сумма еще разбивается по годам на такие части: прямо сейчас готовы к использованию дензнаки, напечатанные по 1910 включительно — таких у нас набралось на сто сорок семь тысяч… плюс минус лапоть. К концу одиннадцатого года мы сможем задействовать еще две сотни примерно. В двенадцатом солидный куш — четыреста тысяч. Это приятно. На тринадцатый выпадает триста двадцать, четырнадцатый и пятнадцатый — примерно поровну по полторы сотни. Вот такая арифметика.
Грубо говоря, это наш главный источник финансирования на будущее. Можно даже пароход себе купить. Читал, что они стоили несколько десятков тысяч рублей. На нём и жить можно круглый год. Как тебе идея, Тёмыч?
— Ямщик, не гони лошадей. С кораблем лучше подождать. Хотя, если у тебя есть желание освоить профессию лёдчика — тогда валяй.
— Кого-кого? — удивлённо и непонимающе протянул Вяче. — Причём тут лётчик? Тут авиации практически нет ещё.
— Не лёТчик, а лёДчик. — назидательно сказал Тёма. — Видишь ли, когда суда становятся на зимнюю стоянку, то необходимо как можно чаще отдалбливать намерзающий лёд по бортам, чтобы не плодить "Челюскиных". Вот этим как раз и занимаются лёдчики. Всю зиму. А к весне корабль получается практически стоящим на льду. Как на тарелке. А потом, когда выходишь по весне на открытую воду и эта "тарелка" всплывает рядом — вот это зрелище… Ладно, это всё лирика. Лучше скажи, как мы дальше будем с бандитами разбираться. Это раз. И как тут жить будем, с документами или нет — это два.
Пока Артем внимательно слушал расчеты друга, он времени даром не терял, а, отработав саперной лопаткой, расковырял спекшиеся куски глины с рыбой внутри и, дав им немного остыть, принялся колоть лепешки, чтобы добраться до ароматного нутра.
— Дело обсудить — это святое, но и пожрать пора. Давай, налетай, а то остынет, будет не тот фасон.
Оба принялись с удовольствием поглощать запеченную рыбу, на время установилось молчание. На свежем воздухе, да еще и после активных трудов жор на них напал серьезный. Так что ели быстро, обжигаясь и подхватывая сползающие с ножей куски пальцами. Первым к беседе вернулся Вяче.
— Тёма, ты пойми правильно. Я конечно краевед и историк, но вот вопрос, как в 1910 году разжиться паспортами — никогда не изучал. Знаешь ли, в голову не приходило озаботиться… Много раз читал, что народ гулял с поддельными документами. Но для нас это не вариант. Разве что будем за кордон уходить. Тогда оптимально в Финляндию, а оттуда уже в Швецию.
— По второму вопросу понятно, что непонятно. А по первому, у тебя какие мысли? Я почему спрашиваю? Мне и раньше с бандитами приходилось пересекаться. Мал-мала опыта имеется, вот только он из будущего. А ты у нас эксперт по эпохе. Тебе и карты в руки.
— Логично. Смотри. Омск нынешний по нашим меркам — город маленький. Все, так или иначе, всех знают. На 1910 в нем чуть больше сотни тысяч населения, однако, это реально самый крупный имперский мегаполис за Уралом. Так что, если будем тихо, как мыши под веником, сидеть — то и не вопрос. Опять же, можно съехать куда-нибудь. Даже и не особо далеко. Но риск, что заметят, опознают и придут в самый неподходящий момент, имеется. А оно нам надо? Быть все время на измене… Ждать… Не особо улыбается мне такая перспектива. Лучше уж из добычи в охотников обернуться. Как там, в песне «Ну, а кто из вас, бродяги, в эти игры не играл?». Не только они могут, мы тоже. Понимаешь?