После этого Яшка-лихач, резко махнув рукой, словно рубил с плеча, вскочил на передок коляски и, заливисто засвистав, укатил, подняв столб серой пыли. Надзиратель, раздраженно сплюнув, огляделся по сторонам и вошёл в здание. Улица опустела, а мальчишка бодро припустил по названному Славкой адресу, по дороге прикидывая, сколько можно получить с адресата ещё денег за дополнительные сведения.
[1] тонкая плотная хлопчатобумажная ткань атласного переплетения с гладкой блестящей лицевой стороной.
Уважаемые читатели, на этом ознакомительная часть книги завершается.
Глава 9
Хворостинин. 6 сентября 1910, полицейский участок № 3
В коляске ехали вчетвером. Славку зажали посередине. Полицейский чин расселся по правую сторону, один из «водителей гужевого транспорта» по левую. А главный преступник преспокойно устроился на облучке и правил лошадью. Еще один извозчик остался на месте присмотреть за повозками.
Едва добрались до участка, который располагался на улице Первый Взвоз в просторном двухэтажном доме Сичкарева с полуподвалом, всего в нескольких кварталах от Любинского проспекта, как полицейский, затолкав Вячеслава внутрь здания, сам остался на крыльце и недолго о чем-то поговорил с извозчиками. А затем те спокойно уехали по своим делам.
Настроение у Хворостинина резко пошло вниз. Если настоящих преступников отпускают, а его по-прежнему удерживают, то выводы напрашивались самые мрачные.
Зайдя в участок, надзиратель по-хозяйски оглядел помещение, в котором находился единственный дежурный городовой.
— Где все, Кузьмич? — Властно окликнул дежурного городового, крепкого, русоволосого и привычно усатого мужика с военной выправкой.
— Дык с проверкой пошли во главе с самим господином приставом, стал быть, с его благородием Николаем Василичем Максимовым.
— Что, и помощник пристава Юрченко тоже с ними?
— А куды ему? Вот меня единого на часах в участке оставили. А вы, Фрол Фомич, кого привели? Помощь, может, какая требуется?
— Сам справлюсь. — Резко отозвался Канищев, но подумав, переиначил свое решение, — А впрочем, Кузьмич, айда ко мне, начепи энтому смутьяну браслетки, вот держи, — и он передал наручники вместе с открывающим их ключом городовому.
Тот быстро и ловко исполнил поручение, металл щелкнул, лишая Славку последней иллюзии свободы.
— Вот, смотри, Николай, энта персона знатно на кулачки бьется. Опасный буян. Яшке — лихачу как есть всю харю раскровянил, да еще и пары зубов его лишил, аспид-лиходей. Ты сиди тута, дежурь, а я пойду с ним разберусь — чего да как, и бумаги, как полагается, отпишу.
Повернувшись к Хворостинину, полицейский грубо скомандовал:
— Шагай, ёра охальная, — и, дернув за многострадальное плечо, толкнул того в сторону лестницы, ведущей в полуподвал, где, как вскоре выяснил Славка, размещались камеры и прочие нужные в полицейской службе помещения.
Для Славки первым встал вопрос — как себя назвать? За кого выдать… Думал он об этом напряженно всю недолгую дорогу до участка. Если оттолкнуться от легенды, что он родом из Омского уезда и потому без документов, вроде бы и нормально. Вопрос только, а не начнет ли полиция дальше под него копать? Перебрав варианты, решил, что лучше всего назваться одной из самых ходовых фамилий — Кузнецовым.
А вот с местом проживания сложнее. Тут надо сделать так, чтобы переписка по запросу шла как можно дольше, так что ни телеграфа, ни телефонов, ни прочих быстрых средств сообщения в адресе быть не должно.
Прикинув, он остановился почему-то на селе Таврическом. Может, потому что бывал там пару раз по своим краеведческим делам и даже облазил несколько пыльных чердаков в старых домах. Оставалось только добить детали для легенды и ждать развития событий. Еще Вяче хватило ума, пока урядник стоял на крыльце, быстро затолкать деньги, взятые с собой, за лавку. Оставил только десять рублей. Чтобы не выглядеть совсем уж нищебродом.
Спустившись вниз, они прошли в небольшую, скудно обставленную комнату с единственным столом и парой стульев. Свет и свежий воздух шли через маленькое оконце под самым потолком.
— Стой смирно.
Полицейский охлопал карманы и одежду Вячеслава, отправив на стол все найденные у него предметы. Было их всего ничего — один красный червонец с изображением России в облике державной дамы. Туда же попал и нож.
— Не куришь? Что-то скудно у тебя с вещичками, смутьян… ладно, садись, — привычно грубо пихнул арестанта Фрол Фомич.
Уселся за стол напротив, взял чистый лист протокола задержания с еще пустыми графами, и, обмакнув перо в чернила, приступил к допросу: