— Ты вот что, друг ситный, встань в другой конец площадки, а то даже курево твой «аромат» не перебивает… — Артем усмехнулся, глубоко затягиваясь папиросой, и добавил примирительно, — Не переживай, Вяче. Завтра с утра будет тебе полный комплект санобработки и свежий прикид. Обещаю.
Славка отвернулся к перилам ограждения и, крепко ухватив руками холодный металл поручней, задумчиво посмотрел на темные воды Иртыша, по которым невесомо скользила сияющая лунная дорожка.
— Смотри, какая Луна большая сегодня. Светло почти как днем. — Он помолчал, думая о чем-то, и добавил, — Знаешь, с одной стороны в карцере сидеть стрёмно, зато никаких сложностей и выяснений отношений с местными ворами и прочими сидельцами. Так что сутки потерпеть можно. Когда Фрол заявился, я уж, было, думал, снова бить начнет. Времени хватало, спать толком не мог, так, дремал сидя, да и, честно сказать, опасался, что крысы могут набежать, и, пока сплю, погрызть лицо. Фиг его знает, что там, в потемках, померещиться может… Страшновато, однако… Короче, карцер — не курорт. Я ж впервые в тюрьме очутился…
Он повернулся лицом к другу и шагнул ближе, совсем позабыв про запахи и прочие мелочи:
— Грела только мысль, что ты рядом и поможешь. Я того мальца — газетчика у здания участка полиции заприметил. Сразу понял, что он за нами побежал и раз так, то всего скорее доберется до тебя. — Славка хлопнул Артема по плечу.
— Он в тот же вечер и явился. Представь, просыпаюсь от стука, тебя нет… Ахтунг полнейший…
— Понимаю. В общем, сидел в камере, крутил так и эдак. По всему выходило, что ничего серьезного у Фрола на меня нет и быть не может. Даже если пытками выбивать стали признание, все одно не подписал бы. Опять же и с фамилией — ну пришло бы опровержение и что? Нет документов — не велика беда. Но продержать он меня мог долго, а может, и чего измыслил бы, гаденыш продажный, и пошел бы я по этапу…
— Это вряд ли, — возразил другу Артем, — Всяко к следователю бы попал, потом суд. Ты даже по виду и разговору — грамотный, приличный господин, приняли бы за своего — из образованных. Сам глянь вокруг, мы среди большей части местных обитателей натурально белые вороны. Отмазали бы тебя. И всего делов. Но таки да, промариновался бы по полной. Неделю, две — запросто. Тут и заболеть недолго, в таких условиях.
— Именно. Короче, пришел Фрол, начал странные вопросы задавать. Я сначала даже не уяснил, к чему все это… А тут он: «Вставай, на выход». Ну, думаю, всяко лучше, чем в темноте клопов кормить. Когда наверх стали подниматься и вовсе полегчало. Воздуху глотнул свежего. Вытолкал он меня на улицу, мало что не пинком под зад. Я так понимаю, тут вообще народ толкаться любит, хехе. Огляделся я на волю вольную, порадовался нежданной свободе, смотрю, тебя нигде нет. Сориентировался на местности и — в номер. А там самое интересное началось. Я уже тебе говорил… Только глянул твою записку, тут замок щелкнул и на пороге прыг-скок Фрол Канищев собственной персоной с пушкой в лапе. Повезло, что успел отскочить за дверь чуть раньше, чем он зашел. Мгновенная карма. Я его оприходовал с одного удара. — Не без гордости поведал Славка. — Короче, вырубил наглухо. А если бы замешкался — пиши-пропало. Опять в кутузку…
— Нет. Он бы тебя грохнул.
— С какого перепуга?
— Это как раз элементарно, Ватсон. Ты ведь у нас натура буйная. Всяко дернулся бы. Стул схватил или еще чего удумал. И что прикажешь Фролу делать при таких тухлых вариантах? Начал бы он палить в тебя и, заметь, строго в целях самообороны. А с трех метров никто не промажет, тем более такой крепкий и матерый дядя.
— Кхе… Кругом ты прав, братишка, хоть и перспективку обрисовал нерадужную… Выходит, я со смертью на доли секунды разминулся…
— А я о чем… Ладно, давай, дальше рассказывай.
— Да я уж почти всё. Взял деньги, документы. К слову, почти две сотни рублей! Откуда у него столько?
— Одна сотня — от меня. Я кучеру в карманец сунул, вроде как выкуп за тебя. Теперь она к нам вернулась. Круговорот бабла в природе «э натюрель».
— Понятно. Все равно еще сотню он где-то нагрел, нюхом чую. Мутный он тип-гриб. Но не суть. Забрал и забрал. Проехали и забыли. Еще у него книжку записную затрофеил. Надо будет ее изучить со всем тщанием, глядишь, чего полезного накопаем в плане компромата. Револьвер изымать не стал, просто засунул подальше за шкаф. И свалил оттуда.
— Вот оно значит как… А я до последнего сам не знал, чего с этим околоточным делать буду. — Принялся делиться пережитым и Артем. — Думал, если ты явишься покалеченный или там изуродованный, порешу гада-полицая. Но как увидел друга-Вяче, бодро сигающего с подоконника и рожу твою улыбающуюся разглядел, от сердца отлегло, ну, думаю, счастье твое, Фрол Фомич, живи покуда, паскуда… А ты, оказывается, и сам его оприходовать успел. То, что не убил, одобряю. Слишком жирный след бы вышел. К нам обоим.