Торопов выстрелил еще дважды, но попасть больше не смог. Впрочем, его главной целью было вынудить врага отступать, а не продолжать перестрелку, ставя под угрозу жизни напарников. Убедившись, что бандит скрылся, он, прекратив бесполезную уже стрельбу, автоматически сунул пистолет в карман пиджака. Второй раз за вечер выбрасывать оружие было свыше его сил. Только теперь, в свете уличных фонарей, он заметил, что лежащий у его ног пожилой господин пусть и едва заметно, но дышит, несмотря на простреленную грудь.
Оглядевшись, отставной прапорщик вытащил из нагрудного кармашка модного пиджака платочек и приложил его к ране, чтобы остановить мерными толчками выходящую кровь. Подняв холодную и беспомощную руку старика, он прижал ее к платку и, уже нигде не задерживаясь, выскочил из вагона, понимая, что лишние свидетели подвигов, способные хорошо описать его внешность, сейчас точно не нужны.
Спрыгнув с подножки вагона, он нос к носу столкнулся с Вяче.
— Ты там как? Живой?
— Не дождетесь. — Пробурчал Торопов в ответ, на самом деле донельзя довольный тем, что видит друга живым и здоровым. — Братуха, не стой — замерзнешь. Валим отсюда, пока менты не налетели.
— Там сумка валяется…
— Черт с ней, не наше это дело. — Закинув рюкзак за плечи, он потянул друга за собой. — Бегом! И так наворочали делов, не расхлебаться. Опять же, если нас без документов и с такой прорвой денег примут — зуб даю, наши тушки даже до полицейского участка не доедут. Прикопают где-нибудь по дороге. Типа сбежали при попытке к бегству. Или просто растворились.
— Да уж, мрачная перспективка. Тогда двинули! Епрст, ну и дела! Жара! Ты только подумай, сколько всего случилось с нами всего за три дня! Не, надо взять паузу. А то загонимся совсем…
— Хе, кто бы говорил.
— Слушай, Тема, а давай дальше без этого пафоса с пассажирскими вагонами. Найдем подходящий товарняк, залезем и без напряга докатимся до Куломзино. А там уже тихо-мирно соскочим и поищем, где переночевать.
— Братан, ты мыслишь в верном направлении. Ноги в руки и до станции. Тут самое большее — километр. Доберемся через минут десять-пятнадцать, от силы. И это без суеты и спешки.
На бегу обмениваясь этими фразами, они обогнули по неширокой дуге остановку, где уже слышались свистки городового и дворников, и устремились вдоль рельсов в сторону железнодорожной станции «Омск».
Добравшись до места, друзья некоторое время бродили по рельсам между бесчисленных составов. Наконец, они вышли к стрелке, где многочисленные маневровые пути соединялись в одну единственную нитку, ведущую к одноколейному в те годы ЖД мосту через Иртыш. Вскоре к стрелке, безмерно дымя и сияя мощным лобовым прожектором, выдвинулся паровоз, с прицепленной позади тендера длинной чередой белых вагонов. Это были ледники с главным тогдашним сибирским товаром — высококлассным коровьим маслом. Друзья воспользовались моментом и, выждав, когда мимо них прокатится очередной вагон, на задней площадке которого точно никого не будет, осторожно запрыгнули на ступеньки.
Поезд неспешно стучал колесами по мосту, покачиваясь на стыках рельсов. Артем сел, привалившись к стенке вагона, и немного трясущимися руками достал из кармана помятую пачку. Потряс ее, вынимая последнюю папиросу, затем смял и выбросил в темень ночи, чиркнул зажигалкой и закурил. Выдохнув первый, самый ароматный клуб табачного дыма, он с нервной усмешкой неожиданно сказал:
— Знаешь, Славян, хотел я тебе по рогам дать, за твои художества и подставы тупые, вот только вся злость на этих урок слилась. После таких лютых разборок и по ушам тебя бить — вроде не в тему совсем.
— Вот-вот. Я, Тёма, понимаю, что сглупил аццки. Сам не понимаю, как такое могло произойти. Как страшный сон, епта.
— Жаль, этот гад ушел. Я ж его подстрелил, а он прыткий оказался, как заяц…
— Ну, за ним точно бежать резона не было. Мы и так нагеройствовали на всю оставшуюся жизнь. Как и целы остались, не понимаю.
— Повезло… — философски заметил Артем.
— Не знаю. Странное везение, ты не находишь? Какое-то корявое. Впрочем, лучше так, чем сыграть в ящик. Смотри, в поле пиджака дырка от пули.
— Выходит, у тебя сегодня второй день рождения, Славка. С Фролом едва разминулся с пулей, сейчас опять очень близко прошла костлявая.