"Могу копать, могу не копать" — вспомнился Тёме старый анекдот. — "Чёрт! Ведь не скажешь, что командир взвода связи. Или электрик-сантехник. Хотя…"
— В плотники точно не гожусь. Зато, на телеграфе могу работать. На телефонной станции. В механических мастерских тоже могу… — Про водителя автомобиля, радиста, сантехника и электрика Тёма предусмотрительно промолчал.
— Ээээ, милай, тебе тогда только на железную дорогу иттить. — Разочарованный Семён махнул рукой куда-то в сторону станции. — Вот ежели столяром или плотником, тады подсобил бы. А так…
— Ну а с углом посоветуешь чего? — С надеждой и намеком спросил Тёма. — На пару месяцев, хотя бы… А может, даже, до весны.
— Дык, а родственники как же? К ним же ехали? — Спросил в недоумении Семён.
— Да я же так, на всякий случай, про весну спрашиваю. — Торопову стало неудобно за своё враньё. — Вдруг, с документами заминка выйдет?
— Это верно. С документами завсегда мороки много… — Семён немного помолчал, прихлёбывая чай. — Есть тут один дом. Там хозяин недавно помер. Хороший мужик был Петро. Мастеровитый. На железке работал. Застудился посередь лета, ледяной воды испив. Дохтура ничего исделать не смогли. В три дни сгорел от лихорадки. Упокой, Господи, его душу.
Семен размашисто перекрестился, зачем-то дернул себя за бороду, вздохнул и продолжил рассказ:
— Больше месяца как его схоронили, да, Авдотья? Таперича вдова его, Матрена, собирается обратно в Россию. К родне поближе. Господь то деток им не дал. Что ж ей, одной бедовать? Дом надумала продавать, да покупателей пока не густо. Сходите туда, может, пока, суть да дело, она пустит вас за плату малую. — Отхлебнув чай, плотник вдруг спохватился. — Хотя нет. Лучше я сам к ней схожу. Со мной она сговорчивей будет.
— С чего бы? — Артём почуял подвох.
— Матрена баба суровая. Строгая. Набожная. Может и вовсе от разговора отказаться, ежели вы, к примеру, на иконы не перекреститесь, в избу войдя.
Семен, видя, что доводы не оказали особого действия на Торопова, добавив громкости и эмоций в голос, заявил:
— Я энтот дом отстроил… С Петром… Своими руками. — Плотник продемонстрировал мозолистые мастеровые руки для убедительности. — А это ого! Знамо дело, не чужой человек, свойский.
— А почём дом продаёт-то? — Как бы невзначай спросил Тёма.
— Она двести рублёв просит. — Бросил из-под мохнатых бровей испытующий взгляд Семен.
— Вроде и не слишком дорого… — Неуверенно протянул Артем. — Странно, что до сих пор не купили.
— Это уж вам думать. На первый погляд, и не дорого, лишь бы деньжата водились. — Пожал плечами плотник.
— Славка, слышь! Эй, Вячеслав Юрьевич, — окликнул друга Артем, предпочтя вернуть друга к общему разговору, едва дело дошло до торговли. Видя, что Хворостинин не реагирует, добавил громче, — Вяче, эй, да очнись ты!
Хотя Славке и не терпелось посмотреть заголовки газет, он, проявляя уважение к хозяевам, сдерживался, пока все не перешли к чаепитию с принесенными вчера друзьями баранками. Выпив кружку отличного китайского кирпичного чая и отпробовав ежевичного варенья, предложенного гостеприимной Авдотьей, он ненавязчиво съехал из-за стола и приземлился на привычную, нагретую теплым сентябрьским солнышком завалинку. В руках его тут же оказались свежие номера главных омских газет — «Омского вестника» и «Омского телеграфа».
Бегло просмотрев главные страницы, сразу наткнулся ожидаемую им статью, посвященную вчерашним событиям на горветке, снабженную фотографией выложенных в ряд на перроне тел, укрытых рогожами, на фоне вагона с разбитыми окнами. Сбоку толпились полицейские и железнодорожники.
И без промедления погрузился в чтение. Заголовок у местных корреспондентов вышел звонкий.
«ОГРАБЛЕНІЕ ОМСКАГО ПОѢЗДА!»
Вяче быстро пробежал глазами по тексту, хмыкая от особо забористых фразочек, выделив сведения о выжившем пока ограбленном богаче, «мужественных и благородных чертах одного из героев» и «смелых нелегалах-борцах с самодержавием».
Подпись автора смотрелась странно и нелепо, даже неподобающе, учитывая драматическое содержание статьи — Ваня Веселый.
Славка едва за голову не схватился, дочитав материал до конца:
«Оказаться среди «политических», определенно заинтересовав жандармов — это совсем не та история, которая нам с Артемом нужна! Одно хорошо — искать сейчас будут раненого Седого, а не нас — целых и здоровых. Так что подозрения нам пока не грозят. Но каковы?! Положим, полиция и в самом деле показала себя не лучшим образом, но высасывать из пальца образ революционеров?! Борзописцы… А ведь теперь весь город будет уверен, что дело было именно так! Не отмыться! Найти бы этого «Ваню Веселого» да стукнуть его пару раз по черепу для вразумления…»