В этот момент открылась дверь. Вошел Мэтью, который только что вернулся из города. В руках у него был большой деревянный ящик.
— Это пришло тебе сегодня по почте, — объяснил он. — Хорес мне это отдал.
Микаэла вскочила, не скрывая удивления.
— Мне? — спросила она. — Я ничего не заказывала.
— Здесь есть еще и письмо, — добавил Мэтью и протянул Микаэле конверт из дорогой бумаги.
Микаэла сразу вскрыла его. Когда она увидела, с каким нетерпением смотрят дети, она начала громко читать:
— «Моя дорогая дочь…»
— Это от твоей мамы! — воскликнула Колин. — Что она пишет?
Микаэла улыбнулась детям, потом начала еще раз сначала:
— «Моя дорогая дочь, я надеюсь, что у тебя и у детей все в порядке и вы вполне здоровы. Во время моего пребывания у вас у меня создалось впечатление, что ты вполне удовлетворена своим положением незамужней женщины и пока не хочешь его менять. Поэтому я решила послать тебе тот сервиз, который был приготовлен тебе в качестве приданого. Вместо того чтобы ждать необходимого для этого повода, посылаю его тебе как подарок к твоему… летию…»
Микаэла внезапно остановилась и сложила письмо.
— Теперь я правда взволнована.
— Что такое приданое? — захотел узнать Брайен.
Колин толкнула его в бок.
— Это получают, когда выходят замуж, — прошептала она.
Мэтью уже вытянул гвозди из крышки ящика. Микаэла сняла только первый слой стружек, однако уже слышен был нежный звон — увы, произошла неприятность: в ящике находились лишь осколки дорогого сервиза. Целой осталась лишь одна чашка. Микаэла безмолвно подняла ее вверх и держала против света. Сквозь тонкий фарфор просвечивали солнечные лучи.
— Вот не повезло! — с жалостью сказала Колин и погладила осколки тарелки.
Неожиданно Микаэла поставила чашку, ее глаза вдруг наполнились слезами.
— Извините меня, — пробормотала она, потом побежала к двери и выскочила из дома.
Колин и Мэтью стояли возле ящика, не зная, что делать, и разглядывали письмо, лежащее рядом, а Брайен выбежал из дома.
— Ма! — закричал он. — Не убегай!
Микаэла опустилась на ступеньки веранды. На минуту она опустила голову на руки.
— Почему ты плачешь? — спросил Брайен и забрался ей на колени. — Тебе грустно, потому что разбилась посуда?
Микаэла глубоко вдохнула воздух.
— Нет, — сказала она. — Не поэтому. Я плачу, потому что… — она заколебалась, — потому что временами я чувствую себя одинокой.
— Но ты ведь совсем не одна, — рассудительно сказал Брайен. — У тебя есть мы.
Микаэле пришлось улыбнуться. Потом она крепко обняла своего приемыша.
— Как ты прав, Брайен, — прошептала она, когда последняя слеза еще катилась по ее щеке. — И поэтому мне так радостно.
На следующее утро Микаэла взяла детей в Колорадо-Спрингс. Пока она принимала пациентов в своей клинике, дети шатались по городу.
— Откуда вы знаете, что у мамы день рождения? — осведомился Брайен.
— Это написано в письме. Мы подсмотрели, почему ее мама вдруг послала ей так много посуды, — призналась Колин.
— Но ты не должен нас предавать, — внушал Мэтью своему маленькому брату. — И ты не должен никому говорить, что у доктора Майк день рождения и мы хотим приготовить для нее праздник.
— Конечно нет, — ответил Брайен немного рассеянно. Потом он увидел Салли, который в это время отдал Роберту точить свой нож. — Хэлло, Салли, знаешь что? У ма скоро день рождения.
Колин пнула своего брата в спину.
— Ты же не должен был об этом говорить, — прошипела она.
Салли и Роберт немного удивленно посмотрели на детей.
— Это так, — начал теперь объяснять Мэтью. — На самом деле мы не должны были этого знать, но мы хотим ее удивить. Мы хотим устроить ей праздничный вечер.
— Тогда ты сможешь танцевать с ма. — Брайен снова пустил в ход один из своих козырей. — А потом ты сможешь на ней жениться и стать нашим папой. Она как раз чувствует себя так одиноко. И сейчас она получила от своей мамы свое приданое.
— Заткнись! — Колин быстро закрыла рукой рот брату, но было уже поздно. Салли отступил назад, а Роберт, который недавно женился на очаровательной Грейс, вынужден был отвернуться, чтобы скрыть смех.
— Знаешь, Брайен, — начал осторожно Салли и присел, чтобы видеть малыша, — нельзя просто так за кого-нибудь выйти замуж. Об этом надо хорошенько подумать. — Он помолчал. — А папа у вас ведь уже есть, — продолжал он. — Но я могу быть вашим другом, согласен? — Он поднялся, а потом ушел.