— Мы хотим помочь вам, Джейк! — снова закричала Микаэла и стала изо всех сил трясти дверь парикмахерской.
Но Сликер, которого охватил гнев, опрокинул маленький стол.
— Никто не может мне помочь! — закричал он им в ответ.
Микаэла бессильно сняла руку с дверной ручки.
— Вы правы, Джейк, — удрученно ответила она, — я действительно не могу это сделать.
Несмотря на связанные с Джейком Сликером проблемы, жизнь в Колорадо-Спрингс текла дальше в привычном ритме. Единственным обстоятельством, смущавшим Микаэлу, было то, что она со всей очевидностью становилась в городе предметом обсуждения. Что случилось с людьми, что они вдруг начали проявлять такую заинтересованность в семейном положении доктора? В последнее время Микаэла как-то уже привыкла к своему состоянию незамужней женщины с тремя приемными детьми.
Когда она вскоре краем уха услышала какие-то слова торговца Лорена Брея об «ухаживании за ней», которые сопровождались взрывом хохота, ее терпение наконец лопнуло.
— Мистер Брей, — начала она взволнованно, и все окружающие мгновенно повернули головы в ее сторону, — мое семейное положение вас абсолютно не касается. Я ведь не спрашиваю вас о вашей частной жизни. В конце концов, это моя жизнь… — В это время она увидела, как на веранду своей парикмахерской вышел Джейк Сликер. Он опирался на метлу и внимательно смотрел на Микаэлу. Микаэла замолчала. Она заметила, что использует те же самые аргументы, которые приводил ей больной алкоголик, но в его случае она не признавала их уважительными. Но разве в действительности была разница в том, кто это говорил — он или она?
— Это моя жизнь, — решительно повторила она, — и я буду вам признательна, если вы перестанете ломать над этим голову. — Затем она ушла.
Чуть позже она снова заглянула к Сликеру. Когда цирюльник увидел ее, он начал деловито мести своим веником по углам, чтобы только не смотреть ей в лицо. Микаэла вздохнула.
— Я хотела вам сказать, что вы правы, — начала она. — Никто не имеет права вмешиваться в жизнь другого человека.
К ее удивлению, Сликер обернулся и покачал головой.
— Вы врач, и это ваша профессия — заботиться о жизни другого человека. Но у меня было такое чувство, что я заслуживаю смерти. Этим я, может быть, исправил бы то зло, что причинил Гарри.
Микаэла сделала шаг ему навстречу. Она взяла его за плечи.
— Все мы совершаем ошибки, Джейк. Но мы должны на них учиться и стремиться стать лучше. И это возможно, если окружающие нас люди способны понять нас. Понять и простить.
Джейк Сликер все еще смотрел в землю.
— Я хотела бы кое-что предложить вам, Джейк, — начала еще раз Микаэла.
Цирюльник медленно поднял голову и взглянул на Микаэлу.
— Мы должны стать друзьями, — тихо сказала она.
Давно наступил вечер, и на маленький дом, как плотное покрывало, опустилась темнота. Микаэла закрыла дверь и вошла в освещенную комнату.
— Я не знаю, что ты тут услышал, Мэтью, в сарае все как обычно, — сказала она и запнулась. — Что это?
В то время как Микаэла смотрела, все ли в порядке возле дома, дети мгновенно переоделись в праздничные костюмы. На столе сиял торт, на котором горели маленькие свечки, а рядом лежала скатерть, завязанная узлом, перевязанная бантом и имевшая вид подарка.
— Желаем счастья в день рождения! — закричали одновременно Мэтью, Колин и Брайен.
Микаэла с трудом поняла, что происходит.
— О, дети! Откуда вы узнали, что у меня день рождения?
— У нас свои источники, — таинственно ответил Мэтью.
— Ты должна задуть свечи и загадать желание! — воскликнула между тем Колин.
Микаэла на секунду закрыла глаза. Затем она набрала в легкие воздух и сразу задула все свечи.
— Я знаю твое желание! — с восторгом закричал Брайен. — Чтобы Салли на тебе женился и стал нашим папой.
— Если об этом сказать вслух, то это принесет несчастье, — сказала быстро Колин.
— Раскрой же лучше свой подарок, — попробовал теперь отвлечь всех Мэтью.
— Да, мне тоже очень интересно. — Микаэла уже развязала алый бант. Она осторожно вынула фарфоровую тарелку и удивленно стала вертеть ее в руках. — О, дети, как вы это сделали? — выговорила она изумленно. Перед ней стоял тщательно восстановленный сервиз ее матери, который в осколках прибыл в Колорадо-Спрингс.
— Почему же ты снова плачешь? — с возмущением спросил Брайен, бросив внимательный взгляд на свою приемную мать. — Он ведь теперь целый.
Микаэла покачала головой.
— Тогда я плакала, потому что чувствовала себя одинокой, — объяснила она. — А теперь я знаю, что это не так. И я никогда не буду одинока, пока у меня есть вы. — Она притянула к себе Брайена 'и Колин и с любовью улыбнулась Мэтью.