— Я… Да. Да, это так, — Кэйт начала собирать разбросанные бумаги. — Я поймаю его. Это моя работа. И я должна сделать это ради тех людей, которым он причинил вред.
Люк задумчиво кивнул, а после протянул девушке руку.
— Идём со мной, Кэйт. Думаю, пришло время поговорить.
— Я…
— Кэйт. Просто пойдём.
Все мысли о споре покинули её голову. Кэйтлин понимала, что пойдёт с этим мужчиной. Чёрт, с того момента, как покинула собственную квартиру, Рэйн знала, что если Люк найдёт её — она уедет с ним. В конце концов, в первую очередь, именно поэтому она и сбежала.
Но она хотела этого. На самом деле хотела. В его присутствии было что-то уютное, и Кэйт задавалась вопросом, не это ли происходило между истинными половинками? Эта умиротворяющая, лёгкая податливость. Не важно. Просто чувства и доверие.
Доверие пугало её. За исключением Адама, Кэйт никогда никому не доверяла. Она выучила урок, что преподнесла ей её мать: привязанность — иллюзия, а доверие — самый простой способ обжечься.
Но рядом с Люком, её доверие к нему становилось всё больше и больше, несмотря на витавшую между ними похоть. Или, возможно, всё происходило именно из-за этого.
Конечно же, проблема заключалась в том, что теперь Кэйтлин была в ожидании того, когда настанет время обжечься.
***
— Вау, — повернувшись по кругу, Кэйт осмотрела представшее перед ней великолепие, коим был этот дом. — Вау, — повторила она.
Люк не смог сдержать усмешку. Некоторые из домов в Садовом районе уже начинали рушиться. Но это не относилось к особняку Люка Агассу. Дом — единственная ниточка, что связывает его с тем счастьем, которым он когда-то наслаждался. И мужчина попросту не мог позволить ему прийти в упадок.
— Я рад, что тебе понравилось.
— Это потрясающе.
Подойдя к выложенному мозаикой комоду, Кэйтлин подняла вазу, что, несомненно, стоила больше, чем она могла заработать за год.
— Это наследство моего отца. Его семья переехала в Новый Орлеан из Франции, где проживали все двенадцать поколений.
Глаза Кэйт расширились.
— Удивительно, что ты можешь окунуться во всю эту историю. Всё, что я знаю о своём отце — это то, что он был мерзавцем. А моя мать — сбежала, когда ей было шестнадцать, и никогда не рассказывала мне о своих родителях.
— Мне жаль.
— Всё в порядке, — девушка пожала плечами. — Это моя жизнь, и я привыкла к ней. Но я завидую тебе.
Её ироничные слова были для Люка словно удар в живот.
— Поверь мне, ты не захотела бы разделить моё наследие.
Её вопросительный взгляд был настолько искренним, настолько наполненным интересом, что просто вынуждал Люка рассказать Кэйтлин правду, даже если из-за этого свет в её глазах померкнет. В любом случае, он должен был хотя бы приоткрыть правду.
— Меня усыновили. Мои кровные предки…
Люк оборвал себя на полуслове. Он не мог вот так просто обрушить на свою пару эту правду.
— Я ничего о них не знаю.
— Ты знаешь, что они существуют.
Агассу кивнул.
— Вероятнее всего. Да, — подтвердил мужчина. — Я знаю, что они существуют. Я даже знаю, что у меня есть брат. Близнец.
Люк часто задавался вопросом о собственном брате. Он тоже страдает от этого проклятия? Нашёл ли он свою пару? Или его близнецу повезло с генетикой, оставив Люка одного нести это бремя?
Наверное, он даже никогда не узнает этого.
— Его усыновили первым. Кажется, он живёт где-то в Штатах, хотя есть вероятность, что он вернулся на нашу родину.
— Где это?
— Южная Америка. Мои родители оттуда.
Кэйт кивнула, удовлетворившись этим ответом, а после, сократив между ними расстояние, прикоснулась своими пальцами к его.
— Думаю, ты слишком привязан к этим кровным родственникам. Твои родители приняли тебя, как своего. Они любили тебя, души в тебе не чаяли, и заботились, — на её губах расцвела крошечная улыбка. — Думаю, что ты вполне можешь считать их предков — своими.
— Так мило, — Люк провел ладонью по лицу своей пары. — Ты хорошая женщина, Кэйтлин Рэйн.
Свет в её глазах чуть померк, и детектив покачала головой.
— Ты не знаешь меня настоящую.
— Я знаю достаточно, — ответил Люк. — Я знаю, что ты — полицейский. Полицейские помогают людям.
Кэйт приподняла одно плечо, не желая встречаться с мужчиной взглядом. Люк подошёл ближе, ласково касаясь волос своей пары, в желании успокоить её.
Мы найдём лекарство, Люк. Голос матери звучал в его голове, и мужчина даже увидел её образ. То, как она крепко сжимает ладонь отца. Мы найдём лекарство, и ты, мой дорогой мальчик, я обещаю, ты найдёшь ту, кто полюбит тебя.
Ему хотелось закричать, низко застонать от боли и тоски. Закричать на мать, вторя, что он потерян, как и та жизнь, что он всегда хотел, но которой у него никогда не будет.
Вместо этого, Люк крепче обнял Кэйтлин, словно пытаясь удержать надежду и обещание, что олицетворяла эта девушка. Агассу знал её, всецело и полностью, и всё же, с другой стороны, он не знал её на сто процентов.
Но, несмотря на это, Кэйтлин Рэйн принадлежала ему. Его жизнь, его пара. И, мужчина надеялся, любовь, обещанная его матерью.
— Люк?
Её голос был мягким, и звучал приглушённо от того, что губы Кэйтлин были прижаты к его груди.
Агассу чуть отступил, потирая виски, покачивая головой, надеясь, что выглядит сейчас нормально, хоть и был уверен, что каждая унция испытываемой им боли отразилась на его лице.
— Прости, — проронил мужчина. — Я не хотел тебя расстроить.
Люк прижал руку к сердцу.
— Но ты делаешь меня целым, Кэйтлин. Ты — всё для меня, и осознание того, что сейчас ты здесь, рядом со мной, в этом доме… — Мужчина замолчал, вновь сворачивая с опасной темы. — Хорошо, давай просто скажем, что я очень, очень рад, что ты здесь.
Он мог бы сказать, что его слова понравились Кэйтлин, но почти сразу же, девушка скрыла свою реакцию, оставив только крошечную самонадеянную улыбку на своих устах.
— На самом деле, я не понимаю, что между нами происходит. Но тебе следует знать, что я не та женщина, какой ты меня считаешь. Я неудивительна. И даже не особо-то и хороша.
Люк подошёл ближе, укрывая девушку в своих объятьях, наслаждаясь её восхитительным запахом. Мужчина чуть наклонился, приподнимая волосы своей пары, едва ощутимо касаясь губами её ушка.
— Я считаю, что ты очень, очень хороша.
Кэйтлин промолчала, но та легкая дрожь её тела стала для него лучшим ответом. Люк желал её. Желал ласкать её, соблазнить её. Начав с пальцев на её ногах, поцелуями подняться к этим восхитительным губам. И дело было не в желании. Люк не чувствовал и намёка на оборот. Он просто жаждал эту женщину, свою пару, подаренную ему судьбой.
Люк сказал Кэйтлин, что привёл её сюда, чтобы поговорить, и хоть они и поговорили об их жизнях, он всё ещё не рассказал своей паре правду о себе. Или о них двоих.
Агассу планировал это, да, но сейчас вся его решимость испарилась. Он был тем зверем, на которого Кэйтлин охотилась, зверем, что предал её. И Люк должен рассказать ей об этом когда-то — конечно, он сделает это. Но не сейчас. Ещё нет.
Сначала, Люку хотелось поухаживать за своей парой, пригласит её на свидание, завоевать её сердце, как делали это мужчины в отношении понравившихся им женщин, на протяжении веков.
Ему хотелось быть мужчиной рядом с ней, а не зверем. Ему хотелось любить её.
И Агассу хотелось, чтобы и Кэйт любила его. Потому что если бы она полюбила его, если бы смогла впустить Люка в своё сердце — только тогда Кэйтлин Рэйн сможет простить его.
Мужчина обнял детектива за талию, теснее прижав к себе. Чуть отклонив назад её голову, Люк посмотрел в её наполненные желанием зелёные глаза. Кэйт чуть приоткрыла губы, и оборотень, не дожидаясь, пока его пара потребует, чтобы он остановился или попросит, чтобы продолжил — накрыл её рот своим, скользнув языком внутрь, подгоняемый сексуальной жаждой.