«Манеры у вас как у цирюльника, но есть в вас что-то самобытное, лихое, и вы мне нравитесь, сэр; похоже что вы решили отправиться к чертям собачьим своей собственной непроторенной дорогой». Редмонд не спесив: «У меня ни на волос нет ложной гордости, и если не подвернётся ничего лучшего, я буду выпивать с деревенским батраком или с простым солдатом так же охотно, как и с первым вельможею страны».
Да, подобно своему создателю, он не скуп: «Всякий вам скажет, что, покуда имелся у меня золотой, я тратил его с щедростью лорда». Наконец, так же, как и сам Теккерей, Барри по-человечески понятен каждому, кто способен провести «долгую ночь в разговорах о тысяче незначащих вещей, не интересных ни для кого из ныне живущих» — предаваясь воспоминаниям.[14]
Вполне естественно, что этот человек, пусть и пройдоха, пройдя через горнило войны, оказался способен на гневные суждения о её ужасах, которые разделяет автор. Этой теме в романе отведено немало страниц.
В дальнейшем она будет занимать в творчестве Теккерея весьма заметное место. И это тоже делает его книги насущными сегодня.
В 1846—1847 гг. Теккерей опубликовал «Книгу снобов, написанную одним из них». Сноб — неологизм Теккерея, придуманный им ещё в студенческие годы: тогда он издавал с друзьями рукописный журнал под этим названием. Этимология слова восходит к пометке «s.nob.», которую делали переписчики населения против фамилий неименитых граждан и которая значила по-латыни «sine nobilitate», т.е. «без дворянства», а точнее — «без благородства».
Полное название книги редко приводится, но оно очень важно: высмеивая снобизм, Теккерей смеётся и над самим собой. Г. К. Честертон заметил, что «Книгу снобов» мог бы написать и Диккенс, но только Теккерей мог сделать столь важную приписку к её заглавию.
Книга представляет собою серию эссе, высмеивающих людей, «смотрящих вверх с обожанием и вниз с презрением». Подобных людей, кичливых и лицемерных, Теккерей, разумеется, находит во всех слоях общества.
Эта книга подготовила появление самого популярного произведения Теккерея — «Ярмарки тщеславия» (1848). Название этого романа Теккерей заимствовал из популярной книги проведшего много лет в тюрьме проповедника-баптиста Джона Беньяна (1628—1688) «Путь паломника», где дан аллегорический образ базара житейской суеты.
Обычно говорят, что Теккерей назвал «Ярмарку тщеславия» романом без героя, подчеркивая, что на торжище мирской суеты все одинаково плохи в своем корыстолюбии и алчности: Надо, однако, отметить, что при этом все персонажи романа неповторимы в своей индивидуальности. Ведь ещё в XIX в. критик Элизабет Ригби (1809—1893) писала: «Каждый актер на многолюдной сцене „Ярмарки тщеславия“ являет собой тот или иной тип прихотливого смешения человеческих свойств, которые невозможно ни целиком оправдать, ни безоговорочно осудить». Поэтому совершенно права Е. Гениева, считая, что подзаголовок «Ярмарки», скорее, отстаивает право автора «изображать людей, а не героев».
Неторопливо прослеживает Теккерей хронику жизни выпускниц одного пансиона Бекки Шарп и Эмили Седли.
Дочь художника и балерины Бекки становится гувернанткой в доме аристократа, члена парламента сэра Питера Кроули. Бекки — авантюристка чуть ли не с детства, которое она провела в мастерской отца. Ей поведением правит только расчет. Руководствуясь им, она льстит и лжёт, суёт нос в чужие письма и лицемерит. Она стремится очаровать сына сэра Пита, Родона, потому что знает о завещанном ему теткой наследстве. С той же целью она очаровывает и самое тётушку Кроули. Но только потому, что не знает о том, что Кроули-старший сам сделает ей предложение руки и сердца. Картежника и повесу Родона она вовсе не любит. Она равнодушна даже к собственному сыну. Отсылая его в пансион, она промокает неискренние слезы. От души плачет Бекки только тогда, когда становится ясно, что она просчиталась в выборе мужа или в своём расчете на благосклонность распутного лорда Стайна.
И всё же Теккерей изобразил её по-настоящему обаятельной и признавался, что Бекки ему «очень нравится. Иной раз я думаю, что разделяю кое-какие её вкусы. Мне нравится то, что называют „богемой“, и все люди, ведущие такой образ жизни. Они более естественны, не связаны пустыми условностями. Вот и Бекки, по моему ощущению, предпочла их богемную жизнь высшему свету, в котором ей довелось вращаться. В конце книги она утрачивает своё положение в обществе и живёт в среде богемы, в среде людей, обитающих в мансардах. Мне нравится эта часть романа...»
14
Все эти качества героя нашли отражение в экранизации первого большого романа Теккерея, осуществлённой в Великобритании американцем Стенли Кубриком в 1975 г. Не зря пригласил режиссёр на главную роль Райана О’Нила — актёра сугубо привлекательной внешности, к тому же завоевавшего популярность исполнением главной роли в экранизации лиричной и грустной «Истории любви» Эрика Сигала. Серьёзный киновед В. Дмитриев писал: «Кубрик создал живописное и точное по ритмическому рисунку, но холодное и рассудочное зрелище, утверждавшее неминуемость победы времени и смерти над жизнью». Эти слова, сказанные, как будто, с оттенком укора, на деле свидетельствуют о точности избранной Кубриком интонации повествования. Ведь и Теккерея упрекали в излишней холодности и рассудочности! И печальная власть времени над человеком — пожалуй, главная тема всего творчества Теккерея!