В это время нити интриги, поначалу тонкие и слабые, окончательно опутали бедного Сэмюэла Пиквика. Его квартирная хозяйка миссис Барделл, которой руководили гнусные адвокаты Додсон и Фогг, подала на него в суд за отказ жениться. Рассказ о последовавшем судебном процессе заставлял покатываться со смеху тысячи британцев. В качестве «доказательства виновности» королевский юрисконсульт привел письмо Пиквика к истице: ««У Гереуэя, двенадцать часов. Дорогая миссис Б. Отбивные котлеты и томатный соус. Ваш Пиквик». Джентльмены, что это значит? Отбивные котлеты и томатный соус! Ваш Пиквик! Отбивные котлеты! Боже милостивый! И томатный соус! Джентльмены, неужели счастье чувствительной и доверчивой женщины может быть разбито мелкими уловками?»
И вот честный Пиквик приговорен выплатить компенсацию за отказ от вымышленного предложения о браке. Несмотря на искреннюю любовь, которую Диккенс тогда питал к своей супруге Кэт, за злоключениями его героя (а также в некоторых второстепенных пьесах для театра, написанных в то же время) уже ощущается крепкое недоверие к узам брака…
Его личные воспоминания о Маршалси, конечно, сильно пригодились для последней части романа, которая протекает в долговой тюрьме Флит; но Пиквик, который предпочел тюремное заключение несправедливому приговору, возвысил постыдный эпизод из юности Чарлза и стал антиподом Джона Диккенса. Благодаря своим непоколебимым понятиям о чести и светлой сострадательности он достиг рыцарских высот, о чем нельзя было и подумать в начале романа. В предисловии к отдельному изданию Диккенс отстаивает достоверность этой метаморфозы, утверждая, что «в реальной жизни особенности и странности человека, в котором есть что-то чудаковатое, обычно поражают нас поначалу, и, только познакомившись с ним ближе, мы начинаем видеть глубже этих поверхностных черт и узнавать лучшую его сторону.» Возможно. Но это не объясняет, каким образом непритязательный буржуазный роман по мере увеличения числа глав превратился в современный аналог «Дон Кихота» или «Илиады». Нет, изменился не Пиквик, а сам автор, утверждает Честертон: «Посреди своего произведения он совершил великое открытие — открыл свою судьбу».
Конечно, уже не впервые в истории литературы проба пера породила шедевр, но принцип ежемесячных выпусков, запрещающий автору подправить свое произведение, словно высек это пришествие в мраморе. Мало того что «Пиквик» шедевр, он еще и позволяет проследить, как молодой талантливый журналист, завороженный сознанием собственной власти над словами, стал гениальным писателем. Взятые практически с потолка разрозненные элементы «Пиквика» постепенно выстроились в грандиозный замысел, сплоченные неотразимым диккенсовским чувством смешного и растущим благородством его героя, — так железные опилки собираются в кучу под действием магнита.
Однако это огромное произведение могло остаться незаконченным, ибо 1837 год уготовил Диккенсу новое испытание.
ПЕРВЫЙ ВИКТОРИАНЕЦ
Год, однако, начался очень удачно. 6 января на свет появился Чарлз Каллифорд Боз Диккенс: «Я никогда не стану счастливее, чем в этой квартире на четвертом этаже, даже если буду купаться в богатстве и славе», — напишет позже его отец. Однако в трех комнатах на Фернивалс-Инн стало еще теснее, и семья принялась подыскивать более просторное и удобное жилье.
Средства для этого имелись. За четыре дня до рождения Чарлза-младшего вышел первый номер «Альманаха Бентли», состряпанный полностью Диккенсом за соответствующее вознаграждение. В номере было начало нового романа Боза (некоторые еще не знали подлинного имени автора) — «Приключения Оливера Твиста». Но главное, Англию теперь охватило «пиквикское безумие»: «Существовал обойный ситец «Пиквик», сигары «Пиквик», шляпы «Пиквик», трости «Пиквик», вельвет «Уэллер» и фиакры «Боз», — пишет биограф Диккенса Эдгар Джонсон. — Люди называли котов и собак «Сэм», «Джингль», «миссис Барделл»». Вскоре эти персонажи, выдуманные за несколько дней 24-летним дебютантом, превратятся в спутников и знакомцев целого народа. Один читатель Диккенса, путешествовавший по Египту, нацарапал имя «Пиквик» на пирамиде. «Слава богу, «Пиквик» выйдет через десять дней, во всяком случае!» — воскликнул один больной, чувствуя приближение смерти. Один современник, зайдя к слесарю из Ливерпуля, застал его за чтением «Пиквика» группе из двадцати человек, не меньше, — мужчин, женщин и детей.